Подмененная

Много я думала о Седеете и Оливере Джерсоне. Я слышала, как он пытался шантажировать отчима, и была уверена, что он беспринципный авантюрист. Знает ли об этом Селеста, "или она находится под воздействием его обаяния, вдвойне приятного женщине, которая сознает себя ненужной?

Я решила поговорить с ней.

Я пригласила ее зайти ко мне, сказав, что хочу показать ей одну любопытную вещь. А когда она, ничего не подозревая, пришла, я подумала, что лучше сразу все выяснить.

- Селеста, - сказала я, - это, разумеется, не мое дело, но на днях я проезжала мимо "Судьи-вешателя".

Она побледнела, а затем залилась румянцем:

- Ты видела...

- Да. Я видела тебя, когда ты выходила с Оливером Джерсоном.

Она промолчала.

- Тебе, конечно, известно, что Бенедикт запретил ему являться в этот дом?

Она кивнула.

- Селеста, пожалуйста, прости меня, но...

- Я понимаю, о чем ты думаешь. Ты ошибаешься.

Я отправилась на встречу с ним, потому что.., ну, ты ведь знаешь, что он покинул наш дом в спешке.

Я кивнула.

- Он нашел в своем багаже какие-то кружевные салфетки.., в общем, мелочи. Он сказал, что, должно быть, второпях забрал их вместе со своими вещами.

Ему показалось, что они могут представлять ценность - кружева ручной работы и так далее, так что захотел вернуть их.

- И они действительно ценные?

- Не знаю. Я никогда их раньше не видела и понятия не имела, что они пропали. Я занесла их в комнату, которую он занимал раньше. Надеюсь, ты не думаешь...

- Нет, конечно, но, видишь ли, Бенедикт крупно поссорился с ним...

- Бенедикт никогда не обсуждает со мной подобные вопросы. Мистер Джерсон сказал, что между ними произошло какое-то недоразумение. Он не хотел, чтобы Бенедикт узнал о том, что мы встретились, и решил, что такой способ наиболее удобен.

- Знаешь, а ведь он может быть весьма опасен, - сказала я.

- Опасен?

- После той ссоры. Думаю, он никогда больше не появится в этом доме.

- Он сказал, что его незаслуженно оскорбили.

- И ты поверила его объяснению?

Она пожала плечами.

Я не знала, насколько можно быть откровенной в разговоре с ней, но мне стало казаться, что я ступаю на опасную тропку. Бенедикт выговорился передо мной в каком-то порыве, разгоряченный ссорой с Оливером Джерсоном, зная, что я подслушала их разговор и поняла, что к чему. Возможно, я уже зашла слишком далеко.

- Думаю, встречаться с ним будет неразумно, - закончила я.

- Очень мило, что ты так беспокоишься за меня, Ребекка. Со мной все в порядке. Я никогда не заведу себе любовника. Я люблю Бенедикта. Я всегда любила его. Лучше бы это было не так. Он для меня единственный. Очень нелегко находиться возле него, когда он столь явно показывает, что я ему не нужна.

- Прости меня, милая Селеста - Тебе не за что просить прощения. Я очень рада, что ты здесь. Ты во многом помогла мне Иногда я бываю просто в отчаянии, Ребекка.

- Ты всегда можешь поговорить со мной.

- Это действительно помогает, - произнесла она. - Ты ведь знаешь, как обстоят дела.

- Да, знаю. Я прошу прощения за то, что подумала...

- Ты имеешь в виду Оливера Джерсона?

- Я думаю, что он может оказаться опасным, - повторила я.

Чаепития у миссис Эмери были увлекательным занятием. От ее глаз не ускользало ни одно событие в доме. На этот раз я поняла, что она чем-то взволнована:

- Господи, мисс Ребекка, ну и человек этот мистер Марнер! Трудно его не заметить.., как заведет про этих кенгуру и все такое прочее. Прямо как в своей Австралии. Он не может не нравиться. У него для каждого найдется улыбка. Хотя, конечно, настоящим джентльменом его не назовешь.

- Это зависит от того, что вы понимаете под словом "джентльмен", миссис Эмери.

- Ну, настоящего джентльмена я всегда отличу. Я всю жизнь у настоящих проработала. Но он, конечно, необычный человек. Для Белинды он прямо, как солнышко.

- Она быстро привязывается к людям, а особенно к мужчинам.

- Да уж, когда она вырастет, то будет самой настоящей мадам.

- Некоторые дети склонны вести себя так. Они увлекаются людьми и возводят их на пьедестал.

Меня радовало, что Белинда не вспоминала Оливера Джерсона и его место прочно занял Том Марнер.

- Приятно, когда в доме постоянно звучит смех, - сказала миссис Эмери. - Еще чашечку?

- Если можно, миссис Эмери. Чай просто великолепен.

Она удовлетворенно кивнула.

- А вы заметили, как изменилась Ли?

- Ли? - удивилась я.

- Раньше она была прямо ходячее горе. Можно было подумать, будто вся мировая скорбь на ее плечах лежала. Так вот, она изменилась. Теперь, гляжу, смеется вместе с детьми и с этим мистером Марнером. Знаете, я даже слышала, как она поет.

- Поет? Ли?

- Я своим ушам не поверила. То она все ходила с такой физиономией, словно на похороны собралась.

А теперь, глядишь, и с народом болтает, а то всегда помалкивала.

- Я рада. Мистер Марнер, кажется, завоевал здесь популярность.

- , По-моему, он скоро уезжает?

- Боюсь, что так. В детской будут слезы.

- Миссис Белинда будет очень горевать да и Ли тоже. Кстати, есть хорошие новости насчет этой перетасовки, как ее мистер Эмери называет. Насчет того, что будет с правительством. Похоже, после всех разговоров они действительно берутся за дело.