Подменный князь. Дилогия (СИ)

Да, тут сложно было не согласиться. Вряд ли и Ярополк со своей стороны согласится просто так отдать свою столицу сводному брату. С чего бы это?

А кроме того, не стоит забывать и о войске Вольдемара. За несколько дней мы успели присмотреться к этим людям, и понятно было, что никуда они просто так не уйдут. Они явились сюда с определенной целью — им надо было захватить и разграбить богатый город. Что будет, если Вольдемар сейчас вернется к своим воинам и сообщит им о том, что достигнут мир? Да эти же воины попросту разорвут Вольдемара на куски и бросят собакам. Князь здесь — это тот, кто ведет в бой и гарантирует добычу — золото и рабов. Если этого нет, то не нужен такой князь…

Лодка приблизилась к плоту, и воины подтянули ее баграми. Первым на плот сошел Ярополк. Хотя Днепр и широкая река, но с берега я сумел разглядеть его достаточно хорошо. С Вольдемаром он был примерно одного возраста, так что моя догадка о том, что в детстве они вполне могли вместе играть, оказалась правдоподобной. Разница между братьями выражалась в пластике. Лица Ярополка мне не удалось разглядеть как следует, однако все движения его фигуры были какими-то вялыми, нерешительными. Фигура Ярополка со стороны выглядела словно набитая ватой. Осторожно взобрался на плот и медленно на полусогнутых ногах двинулся вперед.

Полная противоположность порывистому и стремительному Вольдемару, у которого не только горели глаза, но и во всей повадке ощущалось какое-то бешеное напряжение. Два сводных брата, от одного отца — один ватный, а другой пружинистый.

За Ярополком на плот сошли Блуд и еще один человек, одетый так же, но очень высокого роста, с кудрявой золотистой бородой.

— Это Свенельд, — вдруг сообщила мне Любава. — Он — славный киевский воевода. Это он всегда командовал дружиной при князе Святославе.

— Откуда ты знаешь? — удивился я. Прежде Любава не баловала меня своими познаниями о здешней политической жизни.

— Свенельд был другом князя Рогвольда, — пояснила девушка. — Он несколько раз приезжал к нам в Полоцк и гостил у нас.

— Ты с ним знакома?

Мне вдруг подумалось, что Любава ведь была ключницей у Рогвольда, а это значит, что вполне могла быть знакома с приезжим киевским воеводой весьма близко. При здешних свободных нравах это более чем возможно.

— Ты спала с ним? — задал я вопрос совсем прямо и постарался заглянуть Любаве в глаза.

— Свенельд — красивый мужчина, — уклончиво ответила она, и взгляд ее серых глаз уплыл в сторону, сделавшись мечтательным, — а Рогвольд был совсем старый…

Испытав мгновенный и очень болезненный укол ревности, я постарался взять себя в руки. В конце концов, здесь такие нравы и нечего «лезть со своим уставом в чужой монастырь». Любава была совершенно честна и естественна. Еще в первую нашу встречу она с первых же слов сообщила, что «любилась» с княжеским сыном Хельги. Для них в этом нет ничего особенного…

— Значит, у тебя неплохие связи в здешнем бомонде, — покачал я головой. Девушка не поняла меня и посмотрела удивленно.

— Я имею в виду, что Свенельд может помочь тебе, если потребуется, — пояснил я. — Ну, мало ли что… Раз вы с ним близко знакомы.

— Я уже думала об этом, — откровенно бросила в ответ Любава, не отрывая глаз от происходившего на плоту. — Надо же что-то придумать, чтобы спасти Рогнеду…

А что, Любава оказалась весьма практичной особой. Вот уж я раньше не ожидал от нее. Недаром ходила в ключницах у князя Рогвольда.

Ключница, между прочим — это серьезная должность. Доверенное лицо князя, распоряжающееся в общем-то всем в княжеском доме. Впоследствии эта должность называлась министром двора. А в наше время как? Наверное, управляющий делами Президента…

Размышления мои были прерваны возгласом Любавы.

— Смотри! Смотри! Вон туда! — Она возбужденно показывала мне рукой на плот, и, едва взглянув, я сразу понял, в чем тут дело. Понял, зачем приезжал вчера Блуд и почему Вольдемар согласился на переговоры. И что это будут за переговоры…

Перед шатром стояли Вольдемар, а напротив него князь Ярополк и чуть позади него, на полшага, — Блуд со Свенельдом. Они о чем-то спокойно разговаривали, и картинка выглядела бы мирно. Но в шатре оказалась вторая дверь — с задней стороны. На наших глазах оттуда вылез воин, вооруженный длинным мечом, в короткой кольчуге и без шлема. Выбравшись из шатра, он медленно пробрался к углу и выглянул оттуда.

С киевского берега всего этого не было видно, а с нашего обзор открывался отличный. Происходящее видели не только мы с Любавой, но и все войско Вольдемара, наблюдавшее за «переговорами» с берега неподалеку.

— Он сейчас убьет его, — прошептала Любава, глядевшая на плот как зачарованная.

— Кого? — спросил я, весь дрожа в предчувствии того, что сейчас случится нечто неминуемое.

— Не знаю кого, — ответила девушка. — Откуда мне знать? Но убьет!

Как бы в подтверждение ее слов, воин стремительно выскочил из-за шатра и, высоко подняв меч, бросился к группе людей. В следующее мгновение Вольдемар отшатнулся в сторону, давая проход, а Блуд со Свенельдом ловко отскочили назад.