Подменыш

- Ему будет сказана правда. Что ты родила ребенка, за будущее которого нужно бороться, и что ты отправилась бороться, а куда, мы не знаем. Не знаю, примет ли он наши слова. Решать ему. Не могу благословить твой поиск, но как верущий в одно желает добра верующему в другое, так и я желаю тебе добра, леди Герта. Ты храбра, твоя воля как лезвие меча, побывавшего во многих битвах мира, но все еще прочного и острого.

У тебя есть лошадь, которую оставил тебе Лорд Тристан; советую тебе принять ее, хотя твоя гордость может потребовать отказа. Мы дадим тебе еще вьючного пони, их у нас много, их приводят беженцы. Многие из них не выживают и не оставляют родственников, которые унаследовали бы их добро. Дадим тебе припасов и дорожную одежду. Можешь выбрать, что хочешь, в наших кладовых.

Я пожелала тебе добра, - аббатисса помолчала. - Но не могу добавить чар благословения: там, куда ты идешь, они могут оказаться не помощью, а помехой. И не спрашиваю, в каком направлении ты поедешь, хотя посоветую не ехать открытыми дорогами: эта земля в хаосе, и многие лишившиеся предводителей люди охотятся на ней сами по себе.

- Леди аббатисса, ты дала мне гораздо больше, чем я осмеливалась бы просить, - Герта встала. - И, может быть, самый большой твой дар то, что ты не сказала; "Не уезжай, это бесполезно!"

Аббатисса слегка улыбнулась.

- А если бы я так сказала, и развела руки, и воспользовалась своей властью - впрочем, ты не дочь этой крыши, и у меня нет над тобой власти, разве ты послушала бы меня? Нет, я знаю, что ты много думала и считаешь это долгом своей жизни. Да будет так. Мы сами выбираем свои дороги, и многие это делают гораздо беззаботнее, чем ты.

Герта стояла очень прямо. В этой женщине есть что-то такое: в других обстоятельствах они могли бы стать друзьями. На мгновение она подумала, каково было бы стать "дочерью" в этом мирном жилище. Но это была беглая мысль. И Герта повторила старое прощание путника:

- За еду и крышу благодарю и благословляю. Пусть все будет хорошо в этом месте, а я снова отправляюсь в дорогу. Аббатисса слегка наклонила голову.

- Иди с миром, леди Герта. И да найти тебе все, что ищешь, - и хотя она отказала в благословлении пламени, все же подняла руку и начертала какой-то знак в воздухе между ними.

Так Герта и Эльфанор ушли из этого места мира. Аббатисса была щедра. Герта сидела боком на лошади, на которой ее привез сюда Тристан; из вещей, оставленных беженцами, она взяла широкие, похожие на юбку брюки, в которых благородные леди ездят на охоту. Лошадь была не очень видная, небольшого роста; Герта была уверена, что в ней течет кровь диких горных лошадей. Но именно таких подбирают для трудного пути.

Чуть позади на узде шел еще меньшего размера пони, с вьюками на спине. К поясу Герты был привязан длинный нож-кинжал, который она также отыскала среди вещей в кладовой. К седлу она прицепила короткое копье для охоты на кабана с прочным наконечником, острым, как игла. Эльфанор ехала в похожей на колыбель корзине за спиной Герты, так что руки у девушки оставались свободными и она могла управлять обоими животными.

Она выехала ранним утром, потому что хотела миновать дороги до того, как на них появится много путников, и углубиться в холмы, как и советовала ей аббатисса. Земля поистине была полна людьми без вожаков и разбойниками. Многие лорды погибли в войне, их владения достались слабым, которые теперь оказываются легкой добычей для проходимцев. Только такие люди, как Тристан, могут в конце концов привести в порядок этот хаос. Герта подумала об этом, но потом отогнала подобные мысли. То, что она могла бы встать рядом с ним, может быть, помочь ему, - это фантастический рисунок из дыма, и мрачная правда ее ноши быстро разгоняет этот рисунок.

Еще до того, как солнце поднялось высоко, Герта съехала с дороги и углубилась в путаницу тропинок, которые вились между камней, выглядевших так, будто это случайный результат камнепадов; однако после тщательных расспросов в аббатстве Герта выяснила, что на самом деле это преграды или полуприкрытые ворота, которые скрывают начало иной, гораздо более древней дороги.

Прежние, некогда населявшие Долины, предпочитали дороги, которые поднимались на вершины холмов, а не вились долинами. Именно такой путь несколько месяцев назад привел ее вначале к святилищу Гунноры, а потом и к жилищу Жаб. Теперь Герте нужно было вернуться к святилищу. Только Гуннора может дать ей какие-нибудь указания. Потому что Великая Женщина любила детей и благосклонно относилась к их нуждам. Поможет ли она проклятой... Нет, твердо сказала себе Герта, согрешила она, а не ребенок. И потому расплачиваться тоже должна она. Она приняла бы на себя чешуйчатую кожу, выпуклые глаза - все то, что поразило Эльфанор. И надеялась, что Гуннора пошлет ей сон и расскажет, как этого достичь.