Подмосковная ночь

– Спроси у меня что-нибудь попроще, – проговорил учитель после паузы. – Конечно, если вдуматься… Всякое может быть. Но если… если Сергей Иванович и впрямь вернулся…

Он запнулся, но Опалин прочитал его мысли так же легко, как если бы сам был Сергеем Вережиниковым, магом и чародеем. Если хозяин вернулся, Лидия Константиновна должна об этом знать – или как минимум подозревать. Не может быть, чтобы она ничего об этом не знала. Однако вслух Иван сказал другое:

– Если он вернулся, он должен где-то жить и чем-то питаться, вот в чем дело. – Невольно он почти повторил фразу, которую ему сказал Кирюха. – Вопрос в том, где именно.

– А рапира? Ее ты как объясняешь? А портрет? Ведь если Сергей Иванович действительно вернулся… слушай, он должен был первым делом уничтожить портрет, чтобы его никто не узнал. Зачем вешать его на прежнее место?

– Может быть, портрет повесил вовсе не он, – отозвался Опалин. – Может, тут замешан еще кто-то. Что ты думаешь об этом Кирилле Снегиреве?

– Что тут думать? Забитый он. Влюбился в Дашу, но она себе на уме. За нищего она не пойдет. Да даже если бы она и хотела, ей отец не позволит. Кузнец – он такой.

Иван потер глаза. Он чувствовал, что его клонит в сон, и еще – он сознавал, что безнадежно проштрафился со своей ловушкой для призрака. Ни на шаг вперед он не продвинулся в расследовании. Да, он узнал, что Киселев воевал, и что деревенского батрака девушка подбила забраться ночью в усадьбу – но все это никак не проясняло основного вопроса.

– А ты, Ваня, молодец, – неизвестно к чему добавил Платон Аркадьевич. Опалин, которого хвалили редко, невольно напрягся. – Другой бы арестовал Кирюху да попытался бы все свалить на него. А ты не стал. Думаешь, ищешь… Это хорошо.

– Мои товарищи в Москве серьезными делами занимаются, бандитов ловят, – проворчал Иван, исподлобья глядя на собеседника. – А я тут застрял… С одним привидением разобраться не могу. Какой я молодец? Разве не видишь – не выходит у меня ни черта. Эх!

Он безнадежно махнул рукой и шагнул к двери.

Глава 18 Визитеры

– У Пантелея-то, Кирюха-то, слышали, чего учудил?

– Ну?

– Ночью в усадьбу залез.

– Ай, ай!

– А там энтот! С пистолетом! И как начнет палить…

– Убил?

– Не, не убил. Промахнулся.

– Ай, ай!

Матушка Анастасия всплеснула руками. Ее собеседница Клавдия Зайцева выдержала паузу и спросила:

– Кроликов-то возьмете? Смотрите, только вам предлагаю! А то другие возьмут, охотников много…

Но жена священника дипломатично ответила, что у них и с курами хватает хлопот, и отправилась дальше.

В лавке ей сообщили историю ночного приключения Кирюхи – с той только разницей, что московский агент стрелял в него и попал не то два, не то три раза, так что племянник Пантелея теперь лежит раненый. Кроме того, вчера комсомольцы устроили у гробовщика собрание с демонстрацией фильмов и обличением отца Даниила как нетрудового элемента и паразита рабоче-крестьянского класса. Показанная после выступления комедия имела живой успех, а лента с похоронами товарища Ленина вызвала неожиданные отклики, самый мягкий из которых был «Туда ему и дорога», из-за чего чуть не случилось драки.

– Ах, ах, что творится, – сказала матушка Анастасия, качая головой. – А бедный Кирилл серьезно ранен?

Пока в деревне на все лады обсуждали то, что случилось в Дроздово ночью, Ванечка Опалин спал сном младенца. Он проспал завтрак и пробудился уже после десяти утра. Взгляд его скользнул по обстановке и уперся сначала в рапиру, которая лежала на стуле, а затем в натюрморт с ананасом и золотой посудой, висящий на противоположной стене. Опалин закрыл глаза, отгоняя от себя мысли о работе, но ничего не вышло. Его не покидало ощущение, что он увяз и беспомощно барахтается, не зная, куда двигаться. Он ненавидел это состояние, как вообще ненавидел все, из-за чего начинал чувствовать себя неопытным, слабым, недостаточно готовым – одним словом, не на высоте положения. Повернувшись в постели, он с досадой стукнул по подушке кулаком.

«Вернусь в Москву, и все будут спрашивать: ну что, поймал привидение? И что я им скажу? Тычусь во все стороны мордой, как слепой щенок, а толку никакого…»