Поднебесная

– Ты не способен чувствовать иронию… Теперь слушай внимательно, – он подождал, пока Тай кивнет, как учитель, требующий внимания ученика. – Кони спасут тебя. Пускай пройдет слух – через каньлиньских воинов, если тебе это удастся, – что я действительно пытался тебя убить. Они не станут лгать, поэтому ты должен заставить их поверить, что сам так думаешь.

– Зачем? Зачем мне нужно?..

Знакомый нетерпеливый взгляд.

– Потому что Шиньцзу умнее, чем мы подозревали, и если он думает, что ты ко мне привязан…

– Я действительно к тебе привязан, первый брат!

На лице Лю снова отразилось нетерпение.

– Подумай! В этой императорской семье братство может означать ненависть и убийство так же легко, как все остальное. Шиньцзу это знает. Тай, дорога к власти открыта для тебя, для нашей семьи. Он уже тебя ценит. Ему понадобятся советники, собственные люди. После того как ты приведешь коней, и независимо от этого.

Тай ничего не ответил. Но Лю и не ждал от него ответа.

– Еще земли, подаренные тебе у Большой реки. Очень хорошее владение, но в некоторое время там будет небезопасно. Я понятия не имею, куда пойдет Рошань, но он может двинуться на юг. После того как они возьмут Синань и закончат убивать там.

– Он позволит убивать в городе?

Лю едва заметно покачал головой, словно его огорчало, что кто-то не понимает таких простых вещей.

– Конечно, позволит. Вэнь Чжоу убил его сына, а солдаты мятежников – жестокие люди, и больше половины из них варвары. Почти все члены семьи императора все еще в городе. Они погибли, если он их найдет. Синань будет плохим местом, по крайней мере, весь остаток лета. Начнется паническое бегство. Уже сегодня. – Он говорил быстро и тихо, их никто не мог слышать. Солдаты ждали. Цзянь, подумал Тай, тоже ждет.

Кажется, и Лю осознал это.

– Я не могу задержаться и научить тебя, – сказал он. – Наше поместье, вероятно, будет безопасным местом для наших матерей, но приглядывай за ними, где бы ты ни находился. Держись поближе к Шиньцзу, пусть он будет доволен тобой. Если восстание продлится долго, а я сейчас считаю именно так, то в Ханду, недалеко от нашего поместья, есть один человек. Его зовут Пан, у него всего одна нога, ты его легко найдешь на базаре. Он покупал для меня и для нашей семьи зерно и хранил в потайном сарае, который я построил не так давно. Ему нужно платить три тысячи в месяц, в середине каждого месяца. Ты теперь богат, но будут перебои с продовольствием. Постарайся продолжать закупки. Теперь тебе предстоит заботиться о таких вещах. Ты понимаешь, второй брат?

Тай сглотнул.

– Понимаю, – ответил он. – Пан, в Ханду.

Лю посмотрел на него. Ни любви, ни страха, почти ничего нельзя было прочесть на его мягком, гладком лице.

– Мне очень жаль, брат, – сказал Тай. – Мне приятно узнать, что ты не посылал убийц.

Лю пожал плечами:

– Мог бы послать, если бы по какой-то причине счел это разумным.

– Я так не думаю, Лю.

Улыбка свысока, которую он так хорошо помнил:

– До сих пор думал.

– Знаю. Моя ошибка. Прошу прощения.

Брат отвел глаза, потом опять пожал плечами:

– Я тебя прощаю. То, что я сделал для нашей семьи, возвысив Ли-Мэй до принцессы, я бы сделал опять. Тай, это был мастерский ход.

Тай промолчал. Брат посмотрел на него, потом во двор.

– И Куала Нор тоже, – мягко прибавил Лю.

Таю вдруг стало трудно говорить.

– Я об этом так не думал.

– Я знаю, что не думал, – ответил Лю. – Если сможешь, похорони меня рядом с отцом в саду. – Еще одна слабая улыбка, он снова посмотрел на него. – Ты мастер успокаивать призраков, не так ли?

И с этими словами он спустился по ступенькам на залитый солнцем двор, на ходу доставая усыпанный драгоценностями придворный кинжал из рукава одежды.

Тай видел, как он подошел к Цзянь и поклонился ей. Рядом с ними оставался только командир дуй, а теперь и он отошел, попятился на десяток шагов, словно с опозданием захотел остаться в стороне.

Тай видел, как его брат что-то сказал Цзянь, очень тихо, так что никто не услышал. Но он увидел, как она улыбнулась, словно ее удивило услышанное и доставило ей удовольствие. Она что-то тихо ответила Лю, и он опять поклонился.

Он еще раз что-то сказал, и она мгновение постояла неподвижно, потом кивнула головой. Она выполнила вращение, как в танце, в последний раз. Таким поворотом заканчивают выступление, и после него зрители разражаются одобрительными возгласами и аплодисментами.

Она остановилась спиной к Лю, к почтовой станции. И стояла лицом на юг (ее семья когда-то приехала с юга), к кипарисам, окаймляющим дорогу и летние поля за ними, сверкая в утреннем свете, а брат Тая обхватил левой рукой ее талию, чтобы придать устойчивости им обоим, и точно вонзил кинжал ей между ребер, прямо в сердце, со спины.