Поднебесный гром

— Где — так ты слушаешься, а где… Не отвык еще от своей привычки в воздухе нарушать дисциплину и других за собой тянешь?!

— Кого — других?

— Волчка. Человек у нас без году неделя, а вон уже что вытворяет.

— Это у него в задании было — проверка прицела над точкой.

— Я его сегодня проверю! — повысил голос Аргунов. — Передай ему, пусть готовится.

Он спустился в диспетчерскую.

— Наташа, спарка готова? — спросил он у белокурой девушки, что-то писавшей за столом.

— Ага, и полетный лист я уже выписала.

— Отлично.

Аргунов разыскал Волчка в комнате отдыха. Тот лежал на диване, рассматривая журнал.

— Извини, Валера, что я отрываю тебя от приятного занятия, но наш корабль к полету готов.

Волчок вскочил:

— Я тоже готов!

— Задание уточнил?

— Конечно!

Аргунов насмешливо оглядел тщедушную фигурку Волчка, спросил:

— А именно?

— Полет в зону на малой высоте. В зоне выполнить два виража, две петли и так далее.

Аргунов нахмурился:

— Что «так далее»?

С лица Волчка медленно сходило дурашливое выражение, он понял, что переиграл.

— Виноват, — поправился он и повторил задание.

— Теперь другое дело, — терпеливо выслушав его, сказал Аргунов. — Пошли одеваться.

Облачаясь в гардеробной комнате в высотный костюм, Аргунов украдкой поглядывал на Волчка — что-то нравилось в нем и что-то не нравилось одновременно. В этом человеке уживались какая-то неистощимая веселость, жизнерадостность и в то же время птичья бездумность, легковесность, что ли.

«За Волчком глаз да глаз нужен», — думал Андрей.

— А что, ты разве без перчаток полетишь? — спросил он, когда стали выходить.

— Не люблю в перчатках.

— Напрасно. В перчатках гораздо удобнее.

Волчок, недовольно поморщившись, взял перчатки.

Автобус отвез их к самолету.

Едва приняв от механика доклад, Волчок, не осматривая самолет, хотел было уже юркнуть в кабину, но Аргунов укоризненно покачал головой.

Волчок кинул на него недовольный взгляд и осмотрел машину.

— Покатай-ка меня! — точно не заметив перемену в настроении Волчка, сказал Аргунов, усаживаясь в кресло с ярко пламенеющими по бокам рычагами.

— Со всем нашим удовольствием.

Самолет взревел и рванулся вперед. Секунда, вторая… пятая… одиннадцатая… Плавный отход от земли — и бешеный боевой разворот через плечо.

«Ого!» — удивился Аргунов, но не проронил ни слова: зачем сдерживать инициативу летчика, пусть покажет, на что он способен.

— Вам третья зона, — передал в эфир руководитель полетов Володя Денисюк.

— Вас понял: третья зона.

Самолет упрямо лез вверх.

— По заданию — полет на малой высоте, — напомнил Аргунов.

Волчок снизился, но недостаточно, и Аргунов взял управление на себя.

Они шли над волнистой поверхностью водохранилища так низко, что у Валерия захватило дух.

Перемахнули водохранилище, и Аргунов передал управление. Волчок облегченно вздохнул и поднабрал высоты.

Внизу раскинулась слегка всхолмленная равнинная местность, кое-где покрытая барашковыми островками леса и перевитая голубыми прожилками безымянных речушек. Небо было исполосовано перистыми облаками, хмарился задымленный горизонт — близился теплый фронт, и оттого погода явно портилась.

— Третью занял, разрешите работать? — доложил Волчок.

— Разрешаю.

Пилотаж начался с традиционных виражей, затем обрел вертикальный характер.

Волчок старался вовсю, кидал машину из одной фигуры в другую, сотворял немыслимое количество восходящих и нисходящих бочек, точно нанизывая вращающуюся вокруг своей оси машину на невидимую нить, а Аргунов молчал, как будто его не было в самолете. Он только раз урезонил:

— Не раздражай машину, помягче с ней, помягче.

Когда весь арсенал фигур иссяк, машина вымученно легла на горизонт и поплыла как бы в невесомости. Стало легко после жестоких перегрузок, терзающих металл и человека. Отдыхали. Но этот блаженный отдых длился недолго.

— Андрей Николаевич, покажите что-нибудь, — попросил Волчок.

— Что тебе показать? Тебя, вижу, ничем не удивишь.

Это прозвучало похвалой.

— Ну что-нибудь, на ваше усмотрение.

— Ладно, беру управление! — Аргунову и самому хотелось после отпуска отвести душу.

Он подвигал ручкой, пошевелил педалью — машина отзывалась на каждое движение.

«Полный контакт», — удовлетворенно отметил Аргунов и перевернул машину через крыло. На пикировании, когда скорость наросла, он крикнул:

— Терпи, казак, атаманом будешь!

Включился форсаж и словно подстегнул машину; легкой птицей взвилась она вверх, оставив под собой и землю, и размытый горизонт, и накатившаяся чугунная тяжесть перегрузки вдавила летчиков в сиденья, уродовала, корежила лица, оттягивала вниз щеки и как бы в злобной ярости пыталась сорвать с них кислородные маски. Лишь только сквозь темную наволочь в глазах начинал прорываться неясный желанный горизонт, машина снова устремлялась ввысь.