Подневольный Рут

Их отношения были странными. Она ни о чем его не просила и перестала к нему прикасаться, но все же подошла, села рядом и заговорила с ним. Ей казалось важным, чтобы они ели вместе, в одно и то же время, рядом друг с другом, поэтому он постарался подчиниться. Это было тяжко, потому что обычно Королевы ели первыми, и только когда они наедались, ели самцы. Он вспомнил, как она настояла на том, чтобы он съел ее пищу, за что его бы наказали в родном племени. Он часто разрывался между тем, чтобы следовать традициям своего народа и повиноваться сидящей перед ним Королеве. Он полагал, что, бросив ей вызов, совершит худший поступок из всех. То, как она скалилась, производило опасно-чарующий эффект, который, как он предполагал, был умышленным. Ее очередным обольщением. Он не имел в виду ничего плохого, когда последовал ее примеру, просто пытался определить ее реакцию, которая, похоже, была отрицательной. И это сбивало с толку.

Она пробыла с ним в камере всего ничего, но он уже чувствовал, как к нему возвращается жизнь, его разум снова пробудился, он больше не походил на животное, которым стал за время изоляции и нападений. Он знал, что даже если не Свяжет себя с ней, он не сможет вернуться к одиночеству. Он не мог позволить им забрать ее у него. И не позволит. Хотелось бы ему сказать, что это ради ее же блага, ведь, наверняка, если он позволит похитителям забрать ее, для нее это ничем приятным не закончится, но всему виной был его эгоизм.

Затем он потерпел поражение. Он был напуган, но полон решимости бороться. Он собирался заставить их пожалеть о том, что они вошли в камеру. Но они все равно добрались до нее, пока он лежал на полу, как беспомощный детеныш. Когда она вооружилась одной из их палок, он понял, что не смог ее защитить. Она считала его слишком слабым и знала, что он проиграет. Ее крик, когда они, в конечном итоге, поймали ее, показался ему последним звуком, который он услышит в этой жизни. Он бы отдал в тот момент остаток своих дней за то, чтобы спасти ее. Они причинили ей боль, а он не смог за нее постоять.

Боль от четырех воткнутых в него палок удерживала его на полу. Даже сейчас воспоминание об этом щекотало ему нервы. Он стал свидетелем того, как двое напавших обнажили клинки и опустились рядом с ней на колени там, где она лежала не в силах пошевелиться от полученных ран. Они разрезали ее одеяния, и он был уверен, что увидит, как они ее съедят, убьют, отрежут какую-нибудь часть ее тела. Но они этого не сделали. Они только взяли материю и исчезли.

Это обескуражило его, но он не стал гадать что к чему. Он лишь от всего сердца поблагодарил Богиню-Мать за то, что она услышала его молитвы и сберегла ее. Она была изранена палками, но он по собственному опыту знал, что все пройдет. Она будет жить. Она будет такой, как всегда. Целой и невредимой.

Значит, у него еще есть надежда, что они оправятся от нападения, и повреждения будут незначительными. Он посмотрел на нее, пытаясь овладеть своим телом и подползти к ней, чтобы осмотреть ее раны и потереться своим мехом о ее кожу, чтобы она знала, что у нее есть мужчина. Но она не взглянула на него. Она пыталась пошевелиться, но не посмотрела на него. Она не обратила на него внимания, даже когда он позвал ее по имени. Она пришла в себя быстрее, чем он, и отодвинулась от него к той стене камеры, которая стала ее. Смысл был ясен: она больше не хочет иметь с ним ничего общего. Он потерпел поражение. Он доказал свою слабость и неспособность защитить ее, в результате чего эти существа коснулись ее. Она обнаружила, что он ее недостоин.

Он застонал, подавшись всем своим телом к стене. Он хотел спасти ее. Хотел, чтобы она посмотрела на него и обнажила зубы в своей собственной манере, чтобы снова попыталась прикоснуться к нему. Он не мог позволить сформироваться этой Связи, но эгоисту в нем нравилось, что она пыталась до него дотронуться. Возможно, он позволил бы ее пальцам на мгновение коснуться его кожи, прежде чем остановить. Ему нравилось, как звучал ее голос, когда она обнажала зубы, напоминая ему те моменты, когда дети племени играли на солнце.

И вот все это в прошлом. Теперь ему придется страдать от ее молчания, разочарования и упреков до тех пор, пока их пребывание в этой камере не подойдет к концу. Он должен отпустить ее и встретить свою судьбу, зная, что подвел ее.