Подневольный Рут

Она подползла к нему примерно на фут, когда он резко встал, пересек камеру и снова сел почти там же, откуда она начала своё продвижение. Он нахмурился, как отец, отчитывающий ребенка. Очевидно, он не слишком обрадовался ее попытке подружиться с ним.

У Рут отвисла челюсть. Не потому, что он отошел. Он не напал на нее, и это было здорово. Нет, он встал меньше чем в футе от ее лица. Теперь она не сомневалась в том, что он был мужчиной. Самым настоящим мужчиной. И, видимо, они были… совместимы. В общем-то, она могла бы даже сказать, что не увидела ничего такого, чего не видела раньше. Правда она никогда не видела такого… большого. Какой бы ни была расцветка его шерсти, она не коснулась этой части его тела, поэтому ничто не мешало ей насладиться зрелищем. Его, казалось, не заботило, что она увидит его во всем великолепии.

Но ее поразило не только доказательство его мужского начала. Когда он встал, длинный пушистый хвост соскользнул с его колен и расположился между его ягодиц, подергиваясь позади него, когда он от нее отошел.

Не человек. Определенно, нет.

Теперь у нее просто руки чесались потрогать этот хвост. Его мех был мягким или грубым на ощупь? Интересно, ему бы это понравилось или он бы её за это убил? Она предположила, что это можно будет выяснить позже.

Она устроилась на его прежнем месте. По крайней мере, там было тепло.

Глава 4

Королева стала подбираться к нему, чтобы сесть рядом. Грон хотел было позволить ей, но нервничал все больше и больше по мере её приближения. Почему она хочет приблизиться к нему? Чтобы прикоснуться? Или напасть? Ей нельзя было доверять, она могла являться орудием его похитителей, поэтому он не мог позволить ей приблизиться к нему. Он сомневался, что она сможет причинить ему боль, если только в ее одеяниях не припрятано что-то ядовитое. Но даже тогда он был уверен, что в одно мгновение одолеет ее.

Но почему она здесь? Неужели его похитители не знали, что они сделали, выкрав Королеву? Он понятия не имел, почему его похитили, но предполагал, что в качестве рабочей силы, трофея или просто ради забавы. Он яростно сражался и продолжал сражаться при каждой возможности, но у них были палки, которыми его били и обжигали. Поэтому они пришли к логическому решению и больше не приближались к нему. Они бросали еду через люк, и на этом все. Такое положение приводило его в состояние отчаяния, так как он понимал, что с каждым днем удалялся все дальше от его племени, но у него больше не было возможности сразиться или сбежать.

Если они знали, что она Королева, неужели они надеялись использовать ее, чтобы контролировать его? Он был вынужден признать, что это сработает. Если она отдаст ему приказ, он постарается подчиниться. Он все равно попытается сбежать и возьмёт её с собой, но что ему делать, если она пособница его похитителей? Что ему делать, если они пригрозят причинить ей боль, в случае его неподчинения им? Он не мог допустить, чтобы ей причинили вред, тем более такой, как она, слабой и хрупкой, возможно, еще не достигшей полового созревания. Но если он даст им это понять, не станет ли хуже положение для них обоих? Он должен помнить, что она не из его племени, не его расы, возможно, даже не его вида. Те, кто похитил его, были не из его мира, как и этот корабль. Он не был ей предан. Мысль об этом вызвала у него неприятное чувство вины и тошноты, но ее присутствие в его камере вполне могло быть ловушкой, своего рода уловкой, чтобы укротить и приручить его для их целей, какими бы они ни были. Если это правда, то ему не поздоровится, если он купится на их ухищрения.

Безусловно, раса, похитившая его, настолько отличалась от его собственной, что, возможно, не осознавала важности Королевы, возможно, даже не осознавала, что она самка. Он еще не смог определить, есть ли у их вида самцы и самки. В таком случае, чего они от него ждут по отношению к ней? Может, ее просто поместили в его камеру, чтобы перевезти куда-то? Они знали, что он опасен.

Возможно, они ждали от них сражения друг с другом. Забавы ради.

Возможно, они рассчитывали, что он её съест.

У него кровь застыла в жилах, а затем забурлила, когда ему в голову пришла другая мысль. Возможно, они хотели, чтобы он спарился с ней. Если он представлял ценность, возможно, они хотят от него большего. Потомства. Он сглотнул. Это было запрещено. Она не была его Королевой. Его похитители, вероятно, не понимали обычаев его народа, но он не собирался нарушать их, как бы далеко они ни увезли его от племени.

Но если они будут держать их вместе в этом помещении долго, не образуется ли между ними Связь? Разве его преданность не изменится, если он останется с ней наедине? Природа возьмет верх. Он станет ее. Тело не оставит ему выбора.

Он не мог этого допустить.