Поднять Россию с колен! Записки православного миссионера

11. Даже отнюдь не гуманитарий, нобелевский лауреат Эрвин Шредингер через всю свою научную жизнь пронес убеждение в том, что новейшая научная картина мира ближе всего к… веданте (религиозно-философской пантеистической системе, построенной на индийских «Упанишадах»). См.: Шредингер Э. Мой взгляд на мир. М., 2005.

12. Гейзенберг В. Шаги за горизонт. М., 1987, с. 149.

13. Цит. по: Кулаков Ю. И. Проблема основ бытия и мир высшей реальности // О первоначалах мира в науке и теологии. СПб., 1993, с. 82.

14. Винер Н. Кибернетика и общество. М., 1958. с. 34.

15. О влиянии определенных логических моделей, рожденных потребностями именно католической догматики на формирование теория Леметра см. в книге Стэнли Яки «Бог и космологи» (Долгопрудный, 1993).

16. Аверинцев С. С. Теология // Философская энциклопедия. М., 1970, т. 5. с. 201.

17. Порус В. Н. Культурология // Культурология. Энциклопедия в 2-х тт. Под ред. С. Я. Левит.

Срыв курса светской этики

Завкафедрой этики философского факультета СПбГУ Вадим Перов отказался писать учебник по основам светской этики для экспериментального курса «Основ православной культуры и светской этики». Перов мотивировал свой отказ тем, что, по его мнению, изучение вопросов этики можно начинать только с 14–15 лет, а не с 4-го класса, как то предлагает программа Министерства образования.

Курс «Основ православной культуры и светской этики» вновь оказался висящим на волоске.

В поручении президента ясно сказано, что должен появиться блок взаимно связанных предметов — «основы религиозной культуры и светской этики». Если не будет светской этики — министерство может признать закрытым весь проект, в том числе и ОПК. Проблема с курсом «Основ светской этики» ставит под угрозу весь эксперимент, потому что скорость каравана определяется скоростью самого медленного корабля.

Вот почему у меня возникает ощущение, что отказ автора от дальнейшей работы над учебником «Основ светской этики» — это заранее просчитанная партитура.

Учебники по религиозным культурам получились живыми, это учебники жизни. А кто-то хотел, чтобы они были мертвыми искусствоведческими штудиями, рассказывающими детям о картинах, висящих в музеях городов, в которых эти дети никогда не были.

Сторонники стерильности школы от любого религиозного присутствия, будучи не в силах прямо отвергнуть распоряжение президента (ибо хотят остаться при своих чинах), вполне могли решиться на «харакири» — убить свой, светский учебник, но вместе с ним пустить ко дну и все четыре религиозных блока.

Был ли такой «заговор» или нет, участвовала ли в нем коллега Перова по петербургскому университету Марианна Шахнович (куратор группы разработчиков всех учебников) — не знаю.

Но почему-то мне кажется, что она отнюдь не расстроилась из-за такого жеста Перова.

В любом случае толика вины Марианны Михайловны в происходящем есть.

Во-первых, она с самого начала говорила (см. ее сентябрьское интервью петербургскому ТВ), что она в принципе не согласна с нашим проектом, ибо полагает, что в школе уместен лишь курс истории религий. Что ж, такая точка зрения имеет право на существование. Но если так — не честнее ли было бы положить на стол рапорт о собственной отставке с поста координатора группы, разрабатывающей именно те учебники, которые та сам считаешь в школе лишними и вредными?

Во-вторых, именно она ввела в проект Перова — человека, который, как опять же принципиально считает недопустимым в 4 классе школы не то что конфессиональные курсы, но и курс светской этики.

Что это за мода реализовывать проект руками противников проекта?

Изначала ситуация с курсом светской этики была самой странной.

Когда речь идет о подготовке конфессиональных учебников, примерно понятно, кто компетентен в этой области и кто призовет авторов к работе. Ясно, что это компетенция лидеров конфессий, то есть тех, кто и был на той встрече с президентом Медведевым 24 июля прошлого года, на которой и был инициирован наш эксперимент.

Конечно, и здесь есть свои вопросы: считать ли слово православие тождественным слову Московская Патриархия или нет (некоторые чиновники из министерства образования и раскольники думают, что так считать нельзя)? Какой из групп мусульман — башкирам, татарам, представителям кавказских народов давать перо в руки? Аналогичная проблема встает в буддийском мире — калмыки или буряты должны писать учебник? А может быть, учебник по буддизму лучше получился бы у петербургских востоковедов?

Нюансы есть, но все же алгоритм определения авторов конфессиональных модулей более или менее понятен.