Подняться на башню

Чувствуя как судорожно сжимается горло, Хёльв подошел к лежащему у окна человеку и нетерпеливо откинул капюшон, закрывавший его лицо. Юноша думал, что готов к любому, даже самому страшному зрелищу. Однако реальность оказалась страшнее всех образов, нарисованных воображением. У колдуна не было ни длинных клыков, ни когтей, ни жуткого крючковатого носа. Его немолодое худое лицо было покрыто морщинками, нижнюю часть, за исключением тонко очерченного рта, скрывала борода. В остекленевших серых глазах не было испуга, только какое-то веселое недоумение. Руки мужчины сжимали торчавшую из груди стрелу, кровь заливала белую рубаху, собиралась медленно впитывающейся лужицей на ковре, растекалась полутонкими ручейками…

С трудом отведя взгляд от мертвого колдуна, Хёльв подошел к оконному проему и прижался к нему пылающим лбом.

За окном виднелся лес, за лесом — пустынное поле, далекая деревня и еще более далекие горы. Мир казался застывшим, как пейзаж на плохой картине, и лишь осторожные маленькие снежинки одна за другой неслышно опускались на землю.

НОЖ РАЗДОРА

Осенним утром, в то самое время, когда стадо коров уже удалилось на пастбище, а бригада мастеров еще не приступила к отделке фасада окружной школы, на крыльцо своего дома вышел деревенский дурачок Демьян Пуквица. Ступеньки заскрипели под его неуклюжими шагами, одна из досок провалилась вниз, и Демьян, не удержавшись на ногах, кубарем выкатился на улицу, сильно ушибив локоть и колено. Ничуть не расстроившись, он отряхнулся и прыгающей походкой направился к колодцу, сохраняя на лице неизменную улыбку.

Демьян Пуквица был потомственным идиотом. Его мизерных способностей едва хватало на то, чтобы самостоятельно передвигаться и есть без посторонней помощи. Добродушные крестьянки жалели бедного юродивого, часто подкармливали его ячменной кашей и зачерствевшим хлебом, а в благодарность Пуквица мастерил для их детей яркие замысловатые игрушки. Природа, столь небрежно слепившая его ум, одарила его умелыми, поистине золотыми руками. Все игрушки, созданные ловкими пальцами деревенского дурачка, были уникальны — он выстругивал из дерева куколок с веселыми мордашками и толстыми косами, глазастых котят и щенков, печальных длиннохвостых осликов. Но лучше всего у него получались шкатулки с сюрпризом — изящно сработанные ящички, под крышкой которых таились озорные фигурки гномов.

— Другой бы на его месте обогатился, — часто шептались сельские кумушки, удивленно рассматривая очередную поделку, — а этот…

— Да что с него возьмешь: дурачок — он и есть дурачок. Никакого соображения.

— И все малышне отдает! Ни грошика себе не попросит.

— Жалко его, — тоскливо вздыхал кто-то, — святой ведь человек.

— У меня с вчера пирожок остался сладкий, надо бы ему отдать. Пусть порадуется убогонький…

Была у Пуквицы единственная ценная вещь, вещь, которой он дорожил больше всего на свете. Когда-то давно, еще подростком, Демьян нашел в лесу маленький ножичек, сиявший в солнечном свете как золотой. Рукоятку ножа украшали зеленые и красные камушки, складывавшиеся в стилизованное изображение розы. Никогда и никому Пуквица не позволял даже дотронуться до своего сокровища.

— Мое! Не дам! — кричал он, прижимая к груди ножик.

— Да погоди ты, — пытался увещевать его деревенский староста Нимарка. — Вдруг он золотой? Надо проверить! Похоже на работу подгорных мастеров. Продал бы, денежек получил кучу, да и зажил бы по-человечески, в достатке. Нанял бы кого, чтобы готовили да комнаты прибирали, а может, и женился.

Демьян звучно почесал щеку. В его круглых, как пуговицы, глазах мелькнуло подобие интереса.

— А чего бы не жениться? — поспешил развить успех староста. — Ты парень добрый, славный, комарика не обидишь. Жену станешь уважать и бояться. Был бы побогаче — за тебя бы любая девка пошла.

Собравшиеся вокруг односельчане шумно поддержали Нимарку:

— Не боись, Демьянушка! Голова наш дело говорит!

— Такую тебе невесту сыщем — все позавидуют! Староста подошел к дурачку поближе и отечески похлопал его по плечу:

— Ну? Дашь посмотреть?

Пуквица попятился, закрывай голову руками, обежал взглядом добродушно улыбавшихся соседей и отчаянно заголосил:

— Не трогай! Уходи!

— Глупый! Никто у тебя твой ножик не украдет. Мы же тебе добра желаем.

— Не надо! Мое! Не надо! — Дурачок в голос заплакал, и ему тут же принялась вторить игравшая у ног взрослых малышня.

На лоснящемся лице Нимарки отразилось смятение. Сжавшись под негодующими взглядами мамаш, он поспешно произнес:

— Ладно, я так думаю — пусть себе тешится. Грешно ведь против болезного идти.

С тех пор Пуквица ни на миг не расставался со своей находкой. Он соскребал золотым ножиком кору с поленьев, выстругивал им носы кукол и ковырялся в земле в поисках морковки или корней сельдерея. Даже во сне Демьян стискивал в кулаке блестящую холодную рукоятку.