Поднимается буря

Следующие два дня они провели, наведываясь в гости к осевшим по всему Берлину отставным офицерам ГСВГ. Домами Лисова и Сосновского дело не ограничилось — им удалось завести знакомство еще с несколькими семьями, квартиры которых Николай и его напарница так же посетили при первой же оказии. Все это время Настя с видимым наслаждением актерствовала, сутки напролет играя роль милой и общительной, немного наивной юной немки, пошедшей на военную службу из романтических побуждений. Пожилые отставники сдавались перед ее обаянием почти без сопротивления. Анастасия слушала их истории, поддакивая и кивая, по-настоящему краснела, когда ее называли «дочкой», неуверенно улыбалась женам отставников, вела себя с их детьми и старшими внуками как с ровесниками — в какой-то момент Дронов сам почти поверил, что девушке чуть за двадцать, а не без малого тридцать лет. Лишь по вечерам, в номере «Жандарма», она сбрасывала маску и, лежа на диване в гостиной, устало, довольно цинично комментировала все, увиденное за день. Майор не переставал удивляться тому, сколько выводов сыщица ухитряется делать из совершенно обыденных вещей и мелких деталей. В своих длинных вечерних монологах она описывала без прикрас каждое из посещенных семейств, и в голове у Николая понемногу складывался цельный образ «русского сообщества» Берлина — инертного, консервативного, накрепко привязанного к домам и семьям.

В конце недели человек из Штази доставил Насте ворох бумаг, связанных с французским военным атташе. Часть листов и папок была украшена штампом Имперского Министерства Государственной Безопасности, на остальных красовалась синяя печать Министерства иностранных дел. Сыщица зарылась в них на несколько часов, а за послеобеденным чаем устроила итоговый разбор.

— Почти ничего нового о нашем долговязом друге. — Говорила она, потягивая горячий напиток из большой фарфоровой кружки, напоминающей бочонок с ручкой. — Только некоторые интересные детали и уточнения — где именно служил, когда получал очередные звания… Единственное, что можно назвать действительно важным — сведения о его политических связях в Версале. Мсье Ламбер, чтоб ты знал, не последняя фигура в партии военных новаторов.

— И кто это такие? — Спросил Николай, скорее подыгрывая девушке — в такие моменты, как сейчас, ей обычно требовался слушатель, а не собеседник.

— Небольшая, но очень энергичная и сплоченная партия, состоящая из флотских и армейских офицеров. — Пояснила сыщица. — Полагают, что в нынешнем своем виде вооруженные силы Франции небоеспособны, и не могут обеспечивать ей статус великой державы. Среди них немало людей с весьма шовинистическими взглядами, между прочим. Многие ратуют за колониальную экспансию, так как единственная крошечная колония в Азии — это, по их мнению, просто стыд. Но так же они полагают, что Франции необходимо сперва реформировать свою военную систему, коренным образом.

— И велико их влияние?

— Сложно сказать. По данным нашей политической разведки, отношение к партии у французов очень неоднозначное. Нынешнее правительство они скорее раздражают, но их мнение все равно имеет вес. Среди соратников мсье Ламбера имеются важные шишки — хоть их и немного. И сам Ламбер — один из самых компетентных военных советников во Франции, это признают даже его недруги. Назначение этого типа берлинским атташе — не может быть случайностью. Германские аналитики полагают, что его продвинули на пост старшие товарищи по партии. С какой целью — единого мнения в МИДе нет.

— Ну а нам это что-то дает? — Дронов сходил к плите и долил себе чаю.

— Материал для размышлений. — Кивнула Анастасия, поигрывая полупустой чашкой. — Попрошу коллег из политического отдела уделить больше внимания этой новаторской партии. За ней и так наблюдают что наши, что немцы, однако если взглянуть на их деятельность в связи с последними событиями… Может, откроется что-то новое.

— Но пока — никаких выводов?

— Увы. — Настя пожала плечами и отставила чашку. Взяла со стола пару листков. — А зеленоглазая меня вообще огорчила.

— Чем же? — Вскинул брови Николай, опускаясь на диван рядом с сыщицей.

— Мне все сильнее кажется, что она — случайный человек в этой истории, и ни к чему из происходящего не причастна. А я таких теорий уже понастроила! Ведь если она окажется агентом британских спецслужб — как удобно это будет для нас, согласись? — Анастасия криво усмехнулась, не отрывая взгляда от бумаг в своих руках. — Но первое, чему учат сыскного агента — не подгонять факты под свои подозрения. Если подозрения противоречат фактам — выкидывать надо именно подозрения.

— И что же ты узнала о мисс Доу?