Поднимая знамя (СИ)

Но яркий свет оборвал мысли двух женщин, находящихся в палате. Ребенок в кульке слабо засветился, а потом этот свет, режущий глаза, заполнил всю палату, не давая рассмотреть хоть что-нибудь, заставляя крепко зажмуриться и даже накрыть глаза руками, ведь даже сквозь сомкнутые веки этот яркий свет дарил боль. Но он исчез так же неожиданно, как и появился. Ирьёнин проморгалась, посмотрела на Хироко с ребенком и обомлела, не веря своим глазам. Слух потревожил громкий детский крик. Младенец, темный пушок волос которого стал пепельно-серым, громко кричал, энергично шевеля ручками и деря горло, активно доказывая всем, что жив… Только вот матери он уже был не нужен. В её душе что-то оборвалось, когда она увидела этот белый потусторонний свет.

Хироко* не оправдала своё имя и отказалась от ребенка, оставив на память лишь имя. Так в детском доме на территории клана Хьюга появилась малышка Ашшу*. С волосами, цвета пепла, родившаяся на нём же. И жизнь её была перечеркнута с рождения. Всё её счастье осталось там, в золе, что когда-то была милым двухэтажным домиком в центре Конохи. Там её отец погиб. Возможно, будь он жив, Ашшу и не отдали бы в детский дом…

О том таинственном свете, вернувшим малышку к жизни, не рассказывали ни ирьёнин, ни Хироко, которая сразу после того, как отдала дочку в приют, покончила с собой. Через некоторое время ирьёнин, принимавшая роды, умерла от паров неправильно сваренного яда, не успев выпить противоядие. Конечно, о смерти ирьёнина сироты Хьюга не знали и знать не могли, а вот о том, что у странной пепельноволосой девочки, в день рождения которой на деревню напал Девятихвостый и забрал жизнь её отца, мать покончила жизнь самоубийством и отказалась от неё – знали все. Старшие дети девочку избегали, иногда шепчась за её спиной. Младшие – повторяли за старшими. Но всё это было после, после того, как Ашшу из побочной ветви исполнилось три года и на день рождение ей преподнесли “величайший” подарок. Печать подчинения.

В тот день в приют клана пришли два человека из главной ветви, судя по их открытым лбам и отсутствию на них зеленого узора. Поговорив с воспитательницей, они забрали некоторых детей, достигнувших определенного возраста. Среди них была и Ашшу: молчаливая пепельноволосая малышка, которая никогда не доставляла никому проблем. И плакала, и смеялась она беззвучно, чаще бесстрастно наблюдая за окружающим миром.

Детей привели в особое помещение без окон и с единственной дверью. Их по одному отправляли за ширму, где была небольшая кушетка и столик, на котором расположилась мисочка с зеленой краской и тонкие кисти. Ашшу была последней в очереди. Дети быстро “получали” свои печати и немного бледные, но нормально себя чувствующие, отправлялись на выход из помещения. Очередь продвигалась так быстро, что не успел никто заскучать (а этого, стоит сказать, дети и не могли сделать, волнуясь и нервничая), как на кушетке уже лежала последняя из сегодняшней “партии”: серые волосы, собранные в низкий хвост, неактивный бьякуган, равнодушно изучающий потолок помещения. Старый мастер печатей окунул кисточку в зеленую краску, начав выводить привычный для него рисунок.

– Служи клану верой и правдой, защищай главную ветвь, да будет славной и прекрасной жизнь твоя, дитя. – Пробормотал старик, активируя печать. И тут что-то пошло не так. Засветившаяся зеленоватым светом печать на лбу малышки заставила её беззвучно закричать, выгнувшись дугой. Из глаз девочки брызнули слезы. Взгляд активировавшегося бьякугана до сих пор был направлен в потолок, но смотрел как будто сквозь него. Взволнованный старик обеспокоенно смотрел на плачущую малышку, не зная что и делать. А тем временем она продолжала корчиться от боли на кушетке, не в силах прикоснуться к глазам, которые словно горели для неё. Ашшу что-то шипела сквозь слёзы и всхлипы. Что-то, что мастер печатей не мог разобрать. Возможно, она уже бредила от боли… Резко все кончилось. Малышка устало растянулась на кушетке, все ещё не в силах закрыть глаза. Вздувшиеся вены вокруг них расслабились. Девочка шумно выдохнула, борясь с дрожью и утихающими всхлипами. Её глаза больше не отливали сиреневым цветом, как у всех Хьюг. Нет, они стали тусклыми и серыми, точно два матовых и дымчатых камня. Старик осторожно потрепал девочку за плечо. Взгляд серых глаз был обращен к нему…

– Ты в порядке? – Малышка с трудом кивнула, прикоснувшись к печати на своём лбу. Мастер перевел дух, облегченно вздохнув. – Тогда иди. Подойдешь к вашему сопровождающему и скажешь, что я послал тебя к ирьенину. Поняла? – Пепельноволосая снова кивнула и, резво вскочив с кушетки, мгновенно убежала к выходу, не желая оставаться в этой комнате больше и минуты.

Всю группу детей довели до приюта. Никто у Ашшу не интересовался о том, почему её глаза стали дымчато-серыми, а она и не спешила рассказывать, молчаливо вернувшись вместе со всеми. После обеда дети разбрелись кто куда, а малышка отправилась в свою комнату, которую делила ещё с тремя девочками, и легла спать…

***