Подноготная любви

Всяким ученикам приятно, когда их учителю оказывают знаки уважения, и будущим апостолам, очевидно, тоже; но, тем не менее, когда женщину, помазавшую Иисуса драгоценным маслом, за этот величайший из знаков признания Иуда осудил, сказав, что лучше бы эти 300 динариев раздали нищим (Иоан. 12:4-6), — будущие апостолы с готовностью признали слова предателя истинными, духовными, ценными и тоже стали осуждать женщину. Женщине повезло: Иисус её защитил, признал её поступок истинным и, более того, предсказал, что везде, где будет проповедано Евангелие, непременно будет упомянуто её имя. Имя ей — Мария, сестра Лазаря. Многие учились у Христа и думали, что Его понимают, но даже апостолы три с половиной года вместо Его мученичества ожидали Его воцарения и прозрели только после Его вознесения. Мария же первая согласилась понять слова Учителя не «духовно» (на самом деле абстрактно), — то есть так, как приятно человеческому сердцу, — а поняла пророчество Христа о Своей смерти буквально, как суббота в субботу, и ободрила Спасителя, умастив Его ко смерти.

Мария не была признанной среди учеников — за это её будущие апостолы и осудили. Не осуждали и слушались они другого — Иуду из Кариота.

Иуда был целитель — во всяком случае, об этом можно догадаться из того, что, с точки зрения внешних наблюдателей, Иуда как целитель почти ничем не отличался от остальных учеников: исцеляли ученики, исцелял и Иуда. Если бы не «исцелял», это вызвало бы подозрение не только у учеников, но, главное, у самого Иуды. (Во времена Христа исцеляли не только Его ученики, не только Иуда, но и фарисеи. Христос сказал в ответ на обвинения государственников: «И если Я силою веельзевула изгоняю бесов, то сыновья ваши чьей силой изгоняют?» (Матф. 12:27)).

Иуду в число учеников призвал не Христос — его привели ученики Иисуса, полагая, что человек, по ощущению, столь значительный, как Иуда, может принести большую пользу движению. Христос умел снисходить к слабости людей вообще и к слабости учеников в частности, поэтому, чтобы и без того не вполне гармоничные с ними отношения не переросли в конфликт, Христос был вынужден не просто признать Иуду Своим учеником, но и допустить его на почётные места, как, скажем, на последней в`ечере. Тогда в верхней горнице по одну сторону Христа возлежал Его любимый ученик Иоанн, самый юный из апостолов, а по другую — Иуда. Из того, что непосредственно рядом были только Иуда и Иоанн, понятно, почему более никто из учеников не слышал слов Иисуса о том, что предаст тот, которому Иисус сейчас обмакнёт в кушанье хлеб. Никто, кроме самого Иоанна, к которому были обращены эти слова, и который сии Слова записал.

«Не о всех вас говорю: Я знаю, которых избрал. Но да сбудется Писание: „ядущий со Мною хлеб поднял на Меня пяту свою“.

Сказав это, Иисус возмутился духом, и засвидетельствовал, и сказал: истинно, истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня.

Тогда ученики озирались друг на друга, недоумевая, о ком Он говорит.

Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал у груди Иисуса;

Ему Симон Пётр сделал знак, чтобы спросил, кто это, о котором говорит.

Он, припадши к груди Иисуса, сказал Ему: Господи! кто это?

Иисус отвечал: тот кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам. И, обмакнув кусок, подал Иуде Симонову Искариоту» (Иоан. 13:18-26).