Подноготная любви

Это произошло со мной числа 8-го или 9-го февраля. Дня за два-три до дня рождения. Потому число и запомнил. К тому времени я успел побывать только на пяти богослужениях, да и то потому, что с первого посещения не упускал ни одной возможности. И хотя богослужение проходило в виде проповеди — что за это время можно успеть понять? Ничего! Во всяком случае, как-то так получилось, что не было повода задуматься, зачем, собственно, Христос приходил на землю?.. Так вот, был февраль, был снег, был ветер, но я всё равно — пешком. Центральная контора моя — а мне туда только раз в месяц нужно было наведываться — была километрах в полутора от метро. Дорога — через пустырь. Кто знает, зачем там асфальт проложили — там вообще редко кто ходит, тем более в погоду ветреную. Снег, ветер, холодно — утром, знаешь, всегда холодно — вокруг никого. Я уже полпути прошёл, достаю сигарету, только закурил и тут вдруг… вдруг слышу — а вокруг ведь никого! — вдруг слышу Голос: «Что ты делаешь?! Мне же больно!!»

Ты представляешь? Я же точно знал, что рядом никого из людей нет! Даже не оглянулся — зачем? Я знал, знал, что мне сказано, сказано мне, для меня и по поводу того, что я сейчас закурил сигарету. Странные это были мгновения — ни о чём не думал, во всяком случае, на логическом уровне, а только пытался оттолкнуть от себя сигарету, наркотик которой во мне делал Кому-то больно. И я знал, Кому.

Именно пытался, потому что время на мгновение остановилось, и, как будто в нарушение законов земного тяготения, сигарета никак не хотела падать вниз… Но уже было так: хотя она ещё не упала, курить я бросил…

Вот с того-то всё и началось… Жизнь началась. Открывал её — сразу по нескольким уровням! Прежде всего, мне удалось перевести на уровень сознания, чем же я делаю больно Ему, когда вдыхаю в себя никотин. Сейчас-то всё по другому, религиозные книги продаются, и то, что тело есть храм Святого Духа, осквернять который — грех, теперь знает, наверное, каждый элементарно интересующийся человек. И то, что это истина из Писаний, — тоже. А тогда было иначе. Тогда надо было все эти мысли восстанавливать из кусочков. Что курением я оскверняю не только храм, но и, в некотором смысле, и Самого Духа. Но больно-то я делаю прежде всего Самому Христу! А потому Ему больно делаю, что раз Он меня искупил — а мне как-то сразу, минуя логические рассуждения, стало очевидно, что раз Он ко мне обратился, а я услышал, то рано или поздно быть мне искуплену, вернее, Он меня уже искупил, от века, от начала, — то всякий мой новый грех, пусть, казалось бы, самый незначительный, такой, как курение, — это новое для Него восхождение на Голгофу, новое распятие, казнь, мука… Сигарета — вновь распятие, ещё сигарета — опять казнь, ещё одна — ещё, вновь я — я! — укладываю Его навзничь на крест и, как гвоздём, тлеющей сигаретой Ему в ладонь, чтобы молотком сквозь руку — и в дерево перекладины! А сигарета — гвоздь столь же реальный, как те, которыми тогда прибивали Его ладони!

И вот это-то моими руками мучительство, то, что я Его понапрасну — а ведь Он же спасать меня приходил — мучаю, подставляю на новое, уже ненужное распятие, уже сверх меры, напрасное, но всё равно для Него смерть. И вот это знание, что я наперёд знаю, что Он меня всё равно спасёт, — это-то меня больше всего и закручивало! Ты представляешь? Понапрасну! Сверх меры! А Он терпит — и идёт! Опять идёт за меня на Голгофу!..

Курить, сама видишь, бросил. Бросил, потому что… А что, дальше надо было — убивать? Бросил. Через полтора месяца семь лет будет. За эти семь лет я, разумеется, изменился, оброс всяческими богословскими знаниями, опытами и чудесами — да мало ли ещё чем! — и теперь с этой высоты рассуждая, даже абстрактно рассуждая, курить бросить стоило хотя бы даже из-за красоты книжного о Нём познания. Ведь знаешь, та ниточка слова, которая соединяет меня (нас!) со Христом, — она… она… как бы это сказать?… Красивая, что ли? Слаб всё-таки наш язык… Истины о заместительной жертве, о Святилище, о Его Пришествиях… Ты меня понимаешь? Но тогда я не книжных ради познаний…

И опять, это не всё. В те два-три дня после Его ко мне Обращения я много чего понял ещё. Были ещё уровни, не менее для меня важные. Понял, что первым выходит на контакт вовсе не человек. Он Сам — Первый, первым выходит и первым обращается…

А ещё очень важное, что я в те дни смог перевести на уровень логический, так это то, что Он желает беседовать с каждым, а если прежде я Его не слышал, то только по той причине, что не слушал. А незадолго до пустыря, видимо, впервые согласился.