Подо льдом к полюсу

В каком мире мы живем! По нашим часам было восемь вечера, а здесь, в восточных долготах, наступало утро, и по мере того как приближалась наша «ночь», здесь становилось светлее. Да к тому же еще при морозе в тридцать градусов люди собирались нырять под лед!..

«Скейт» был настолько плотно сжат льдами, что нам пришлось проделывать новое отверстие, через которое могли бы спуститься наши водолазы. Бойд, Дик Арнест, помощник доктора Дик Браун и гидроакустик Сэм Холл уже стояли на льду в своих марсианских костюмах. Громоздкое одеяние из губчатой резины покрывало всё их тело, и только небольшая часть лица оставалась открытой. Поэтому разговаривать им было трудно.

Доктор Лайон, услышав об экспедиции аквалангистов, тут же прибежал с бутылками для взятия пробы воды.

— Только откройте эти бутылки на нужной глубине, — говорил он Бойду. — Я хотел бы иметь пробы воды с глубин три, шесть и девять метров.

Бойд кивнул головой в знак понимания и передвинул прикрепленные у него на спине три баллона, наполненные сжатым воздухом. Подав Джиму Бриссетте большим пальцем сигнал о том, что все в порядке, он спустился с кормы лодки в воду. Сначала он поплавал немного на поверхности проруби, а потом ушел под воду. На всякий случай к его талии был привязан спасательный линь.

Члены экипажа, одетые в пенопластовые костюмы, готовятся к погружению под лед.

Через несколько минут Дейв снова появился на поверхности проруби. Он передал одну бутылку с водой, знаком показал на другую и вскоре вернулся с ней назад. Отдыхая на краю проруби, он вытащил изо рта загубник.

— Здорово! — с энтузиазмом воскликнул он. — Вода теплая и кристально чистая.

Меня, однако, не тянуло присоединиться к нему.

Затем под лед погрузился доктор Арнест. Он быстро вернулся назад. Браун и Холл отправились вместе, решив добраться до торосов, которые находились непосредственно у границ разводья. Прошло больше десяти минут, и я уже начал серьезно беспокоиться, как вдруг в проруби появились одновременно две головы.

Я нагнулся к ним, чтобы поговорить, и увидел, что они буквально посинели.

— Как вы себя чувствуете? — спросил я. — Все в порядке?

Браун кивнул головой.

— Только хлебнули воды, — сказал он, задыхаясь. — Мы не привыкли к такой громоздкой одежде.

— Вам удалось добраться до торосов?

— Не думаю, — ответил Сэм Холл. — Трудно сказать, как далеко нам удалось пробраться. Во всяком случае, я не заметил ничего похожего на то, что мы искали.

Браун и Холл высказали желание немного отдохнуть в воде, прежде чем выбраться из проруби. Было видно, что они очень устали.

— Какая видимость в воде? — спросил я.

— Хорошая, — ответил Браун. — Вода, действительно, настолько прозрачная, что мы ни на минуту не теряли из виду корпус лодки.

— Лед в этом разводье совершенно ровный, — сказал Холл. — Как будто плаваешь под стеклянным потолком.

— Есть ли какие-нибудь признаки жизни? — спросил я.

— Пара медуз — и больше ничего, — засмеялся Браун. — Медузы никогда не покидают нас.

Когда наконец Браун и Холл попытались выбраться из воды, им потребовалась помощь. А пока они стояли на палубе корабля и им помогали освободиться от тяжелого снаряжения, вода, впитавшаяся в их резиновые костюмы, моментально замерзала. При каждом шаге, когда они спускались в теплые помещения корабля, их одежда звенела, как стекло.

В десять тридцать вечера по Гринвичу мы не торопясь погрузились в нашем «фонаре». Продолжая путь на глубине сто двадцать метров со скоростью шестнадцать узлов, мы начали пересекать курсы экспедиций, дрейфовавших в этом районе, в том числе и экспедиции «Фрама».

В воскресенье утром мы достигли точки, расположенной приблизительно в ста милях от Новосибирских островов. Здесь мы повернули вправо на девяносто градусов, чтобы продолжать исследования полярного бассейна. Мы аккуратно прокладывали свой маршрут, чтобы не выходить за границы международных вод огромного океана, который мы изучали.

Воскресенье прошло спокойно и без особого напряжения. Ничего заслуживающего внимания. Около девяти часов вечера раздался резкий стук в дверь моей каюты. Заглянул Дейв Бойд.

— Командир, — сказал он печально, — мы обнаружили в машинном отсеке течь. Я хотел, чтобы вы пошли туда и взглянули сами.

Глава 24

На пути в машинный отсек я спросил Бойда:

— Где. по-вашему, произошла авария?

— В циркуляционной помпе правого борта, — объяснил он. — Пропускает сальник, в том месте, где приводной вал соединяется с помпой.

Пар из котлов реакторного отсека под большим давлением поступает в машинный отсек «Скейта». Он со свистом проносится через лопатки турбин, вращая их с огромной скоростью. Отработанный пар поступает в огромный конденсатор, где он, охлаждаясь, превращается в воду, которая возвращается в котел. Весь цикл начинается сначала. Пар охлаждается морской забортной водой, которая прогоняется через конденсатор по двенадцатимиллиметровым трубкам с помощью центробежных помп.