Подобие жизни

Силовое поле включить не успели — до того, как андроид отреагировала, напавшие вывели из строя генератор, расположенный в днище. Теперь нельзя было ни защититься, ни нормально приземлиться — функционал антигравитационной подушки располагался там же. Флаер выписывал в воздухе кренделя, освещение в салоне мигало, а сирена вопила, не переставая. Люди пытались держаться хоть за что-нибудь, но их всё равно мотало из стороны в сторону.

— Мэри, да выключи ты этот визг! — воскликнул Кондратенко.

Андроид нажала на кнопку, и нервирующий звук сирены исчез. Ругаясь сквозь зубы и цепляясь то за стену, то за потолок, Влад переместился вперёд и уселся в кресло рядом с водительским. Едва он пристегнулся, как очередной манёвр заставил флаер резко уйти в сторону. Лариса вскрикнула, больно обо что-то ударившись.

— Что можешь сказать? — Кондратенко не обратил внимания на копошение сзади.

— Два дрона и один микрофлаер. Одноместный.

— Кто водитель?

— Живых объектов среди преследователей нет.

— Мэри, дроны чьи? — Трофим, наконец, смог пристроить Самохину в кресло и сам тоже пристегнулся.

— Они на запрос не отвечают, — секретарь нажала на одну из сенсорных кнопок, и летающая машина в который раз качнулась. Появился какой-то непривычный, неправильный гул. — Зря не выполнили мою рекомендацию. Если бы вы лежали, риск получить ранения был бы минимален.

— Зато больше не мечемся по салону, рискуя свернуть шеи. Много ты понимаешь, железяка, — высказалась Лара.

— Двигатель повреждён, — ровным голосом сообщила андроид, — направляю транспортное средство к воде.

— Трофим, звони папаше, пусть подмогу высылает, — Кондратенко с тревогой взглянул на карту. — Может, лучше к Мегаполису? Он ближе.

— В городе практически нет мягкого грунта. Шансы приземлиться без потерь равны двум процентам. Болотистая местность у океана повышает вероятность выжить до семидесяти четырёх процентов, даже если двигатель откажет до того, как мы окажемся над водой.

— Понял. Трофим, что там отец?

— Не отвечает! Точнее, я не могу выйти на связь, что-то глушит сигнал!

— Вот гады! Это, наверное, тот надутый овер их прислал! — всё больше злилась Самохина. — Козлина, чтоб ему пусто было!

Очередной выстрел пробил корпус насквозь, и в узкое, опалённое по краям отверстие с высоким свистом стал врываться воздух. Заложило уши.

— Трофимка, если выживем, проапгрейдь машину пулемётами, — прокричал Влад, — а вы, барышня, не спешите делать выводы. Пока никаких причин обвинять Карасёва я не вижу.

— А кто ещё? Это точно он, мы только что от него вышли!

Горохов ответить не успел — жуткий грохот ознаменовал критическое повреждение обшивки. На такой скорости это оказалось чревато — кусок крыши оторвало напрочь. В образовавшуюся дыру сумел проскочить один из дронов.

Мэри вскочила с кресла, бросилась на полётника, успев принять в тело все пули, предназначавшиеся людям, пробила рукой корпус вражеского робота и выдрала пучок каких-то проводов. Дрон тут же отключился. Секретарь безжизненно рухнула на сиденья.

Кондратенко, сочно ругаясь, попытался справиться с управлением, но внезапно прекратившийся гул двигателя и погасшая подсветка панели управления дали понять, что флаер умер окончательно. Летающий автомобиль стремительно, теряя по пути какие-то детали, понёсся вниз. Вражеский микрофлаер не успел уйти с траектории, получил внушительный пинок и тоже потерял управление. Беспорядочно бултыхаясь в воздухе, преследователь и добыча снижались, уходя в стороны друг от друга.

* * *

До воды они так и не дотянули. Летающая машина рухнула в болотистую почву, разметав куски грязи, и развалилась на три части, напоследок выпустив из стеновых ниш пену, которая, по задумке производителя, должна была защитить пассажиров. Пена практически мгновенно стала твёрдой, почти как пенопласт, но со своей задачей справилась плохо — поскольку корпус теперь не был цельным, вещество расширилось бесконтрольно — Трофима и Ларису «укутало» полностью, а Кондратенко достались лишь остатки. Остальное расплескалось по земле, превратившись в некрасивый, рыхлый и неравномерной толщины ковёр.

Владислав от удара потерял сознание, но практически сразу же пришёл в себя. Тело безумно болело, было ощущение, что внутренние органы сорвались со своих мест и смешались в одну кучу. В голове гудело, мышцы спины стали деревянными, левая рука плохо слушалась. Кондратенко не сразу вспомнил, где он и что произошло перед аварией. А потом увидел в небе дрона, который снижался, ощерившись стволами. Мужчина попытался выхватить из кобуры пистолет и выругался, нащупав вместо оружия кусок пены. Собрался было спрятаться под раскуроченную панель управления, но не смог двинуться — пена заботливо укутало ноги ниже колен.

А дрон приближался. Перед глазами следователя встала виртуальная могила с его именем, он задёргался, и защита, которая могла стать виновницей смерти, с глухим треском разломалась на небольшие кусочки. Он поднырнул под панель в тот самый момент, когда полётник, спикировав, выстрелил очередью. Запахло горелым пластиком.