Подобная Сильмариллу (СИ)

Я дописала книгу о своей жизни еще до того, как из Гавани отправился один из последних кораблей, и началась Четвертая Эпоха - Эпоха уже без Эльдар в Средиземье. Мне было тяжело провожать своих лучших друзей, хотя я и знала, что мы вскоре увидимся. Пусть Митрандир будет выглядеть иначе, пусть Фродо состарится, это все равно будут они. Я очень надеялась, что хоббит доживет до моего приезда. Наверное, груз на душе Галадриэль уменьшится, ведь теперь ей можно не беспокоиться о судьбе Средиземья, и она больше будет похожа на ту девчонку, с которой мы когда-то бегали по всему Валинору. Наверное, боль Элронда из-за выбора жизненного пути Арвен смягчится, когда он увидит давно потерянную жену. Я надеялась, что раны Келебриан затянулись. Что она еще жива. Мои друзья отплыли, и в тот день слез у меня было не меньше, чем у Сэма, Мерри и Пиппина, а у них увидеть своего друга не было даже шанса.

После отплытия корабля я, вместе с хоббитами, вернулась к себе домой. Не желая оказаться в центре большой и дружной хоббичьей семьи, я уехала из Бэг-Энда почти сразу после того, как Сэм и Рози поженились и переехали к Фродо. Я не слишком хотела заражать их своим унынием, поселилась в западной части Шира, где вместе с норами можно было встретить и дома, как для больших. Один из этих милых домиков и стал моим, и я собиралась там жить одна, но лишь до тех пор, пока ни закончу с последним делом и не покину Средиземье. Я очень давно не жила одна, совсем отвыкла от этого. Но теперь мне стало намного легче - магия возвращалась, хотя и совсем понемногу. Я снова чувствовала себя сильной, хотя и понимала, что прежняя мощь может ко мне никогда не вернуться. Как и в прежние времена, я старалась упражняться как можно чаще, но так, чтобы меня никто не видел. Одинокая эльфийка в хоббичьей стране - и так явление довольно необычное. Вскоре король Элессар издаст указ, запрещающий большим, то есть людям, вступать на территорию Шира, но я все же была из Эльдар, и хоббиты меня уважали и любили. Я могла оставаться на их земле столько, сколько захочу.

Первое, что я сделала, зайдя домой после проводов, так это села за свой рабочий стол и взяла книгу, лежащую в верхнем ящике. Первый экземпляр моей работы я оставила себе. Это была та самая синяя бархатная тетрадь, которую мне дал Фродо со словами, что я должна написать это для Леголаса, для себя. Я пролистала исписанные страницы, поднесла книгу к лицу и вдохнула запах, погладила бархатный корешок. Писать ее было невероятно тяжело. Решать, что нужно написать, а о чем следует умолчать (последняя встреча с Сауроном - даже для этой книги слишком личная, да и не поверила я в его лживые раскаяния, так зачем об этом писать?) Иногда мое чувства стыда так громко вопило, что мне хотелось убежать, а не писать то, что было необходимо. Я боялась, что меня сочтут чудовищем, но писала правду, только правду. Первая причина ярости Трандуила явно будет то, что я не желала уезжать из Хитлума, хотя мне и предстояла свадьба с ним. А то, что случилось с Маэглином, моя последняя встреча с Лютиэн… Это были серьезные тревоги, измотавшие меня, но иногда все складывалось намного прозаичнее - какое слово нужно использовать, как составить предложение? Да, это было ерундой, но иногда вводило меня в долгий ступор. Когда книга была закончена, я ощутила громадное облегчение, но предстояло ее переписывание, и не один раз. У Фродо была своя работа, а других хоббитов я привлекать не хотела не только потому, что среди них было не так много грамотных, но и потому, что мои темные тайны были не нужны этому маленькому милому народцу, у которого после Сарумана теперь была своя боль. Я переписала свою книгу несколько раз, борясь с искушением изменить в лежащем перед глазами оригинале каждое слово. Это было очень непросто - после многих часов труда моя кисть даже не хотела распрямляться, а рука чуть ли не теряла чувствительность! Первый экземпляр я оставила себе. Второй - отправила Леголасу, написав, что жду встречи с ним. Третью книгу я отослала Трандуилу, рассудив, что дальность и тяжесть поездки не стоят удовольствия швырнуть тетрадь в лицо своего несправедливого мужа. Две последние достались Элронду и Галадриэли - она должна была это видеть, он мог меня простить.

Мои надежды оправдались. Когда мы встретились с Элрондом на пути в Серые Гавани, он улыбнулся, как только увидел меня. Мы поговорили.

- Я ошибался, - сказал мой друг. - Я судил тебя, узнав слишком мало, плохо разобравшись в этом деле. Сильмариэн, я поражен тем, что ты написала.

- Написать это было очень тяжело, - опустив голову, ответила я.

- Я понимаю. Это… эта история произвела на меня огромное впечатление. Мне сложно представить, насколько тебе пришлось тяжело тогда… в Ангбанде…