Подобно огромному неподвижному камню

Годом позже Рамеш нанес мощный удар. «Отбросьте все надежды, — сказал он. — Когда вы в конечном итоге примете тот факт, что просветление может и не произойти в этом организме тела-ума, в этой жизни, конец будет близок». Потребовалось несколько месяцев, чтобы это осознание пустило корни. Я думал, что уже справился со всем этим, но его слова подняли на поверхность огромную волну отчаяния. Затем наступила тишина, некое ожидание без кого либо, кто бы ожидал. Участие в повседневных жизненных делах продолжалось.

В день нашей первой встречи с Рамешем мы с Брайаном спустились на улицу и направились к пирсу. В воздухе был разлит мягкий свет розовых и сероых оттенков; мимо нас проходили парочки влюбленных, семьи с детьми. Я оглянулся и увидел в окнах того дома, откуда мы только что вышли, отражение закатных облаков. Меня буквально пронзила мысль: «Вон в той комнате наверху нам была явлена вечность, а вокруг вся эта жизнь, эта коммерция шла своим чередом, не подозревая о происходящем и не интересуясь им».

Чуть позже я еще раз подумал о комнате, где собрались другие ученики, и по моим щекам потекли слезы. Я посмотрел на своего друга, и мы оба заулыбались.

* * *

Примечание редактора: ниже приводится фрагмент письма Рамешу, написанного тем же учеником через четыре года после их первой встречи и нескольких поездок в Индию к своему гуру.

Гавайи, 20.9.1994 г.

Дорогой Рамеш!

Иногда я ощущаю невероятную легкость жизни, а иногда — беспокойство. Эти состояния возникают и исчезают. Совсем недавно у меня было чувство, что жизнь — это нечто пресное и неинтересное. Уже в течение некоторого времени определенные аспекты моей личности всплывают на поверхность. Это те вещи, о существовании которых я знал, но которые каким-то образом исчезли. Подозреваю, что они просто не осознавались мной.

Временами я ощущаю привязанность, временами — разочарование и отчаяние, но всегда происходит быстрое «отпускание», без осуждения или извинений за эти вещи. Иногда я прилагаю невероятные усилия для достижения чего-либо, и когда ничего не получается и все средства оказываются исчерпанными, происходит «отпускание». Мне не нравится подобное беспокойство и я ничего не могу сделать с тем, что мне это не нравится. В действительности, когда доходит до этого, я чувствую, что мне это абсолютно безразлично; и иногда мне не нравится даже это отношение, оно кажется мне грубым и черствым. Иногда я ощущаю, что сыт по горло механическими реакциями этого организма тела-ума, но и с этим не могу ничего поделать. За всем этим стоит осознание того, что я действительно не могу ничего сделать. То, что это понимание достигло дома, становится все более и более очевидным. Такое впечатление, что ум смирился с тем, что сделать ничего нельзя. И сейчас я вижу как это истинно, вижу это по событиям повседневной жизни.

Недавно я увидел, с каким отчаянием мой ум пытается обнаружить смысл в вещах, надеясь, что «все образуется». Нет никакого анализа того, что происходит — это занятие кажется бессмысленным; и до вчерашнего дня, когда я говорил с Вами, не происходило никакого языкового выражения ощущений. Присутствует смутное чувство ожидания чего-то аморфного (чтобы этот процесс, чем бы он ни являлся, подошел к концу), а также ожидания таких конкретных веще, как работа, деньги, продажа книги, приезд к Вам и т. д. И в данный момент ничего в этом отношении не происходит, так что я просто пишу, бегаю, хожу, занимаюсь Тай Цзи, играю в футбол и наслаждаюсь общением с женой; и все это время я испытываю смутное ощущение пустоты, которая странным образом кажется чем-то безрадостным — за исключением игры в футбол.

Встреча с Вами в Хермоса Бич положила конец поиску. Это было таким тотальным и абсолютным переживанием, что мой ум больше не может дурачить себя и принимать какую бы то ни было замену. В результате возникло очень некомфортное состояние пустоты, лишенное любого смысла. Единственный свет — это Вы, в виде мысли в уме, или когда я нахожусь в Вашем физическом присутствии. Это огромное облегчение — знать, что Вы являетесь моим гуру, а также то, что я могу говорить с Вами об этих вещах и что Вы поймете все то, что кажется бессмысленным даже мне самому; то есть о том, что я не могу обсудить с кем-либо еще. На ум приходит такая метафора — будто я нахожусь на борту корабля и не знаю местонахождения корабля. Хотя может разразиться буря и напугать меня, а жуткий покой вызывает тревогу, я полностью доверяю капитану, который знает где мы находимся и вселяет в меня уверенность.

С любовью, Джеймс.

* * *

Примечание редактора: Мастер проникал в сердца людей самыми неожиданными путями. Вот что рассказывает жена одного из учеников.

Гавайи, 30.9.1994 г.