Подобно солнцу

Сан-Мартин не ошибся. Мятежники уже давно заковали в железо поруганного и израненного Мишкиту и провозгласили капитаном одного из своих — Херонимо Герру. Они взяли курс а Сан-Хулиан, ищут там, правда напрасно, двух штрафников. потом они двинулись к берегу Гвинеи и, не избежав многих линий, жертвой которых стал патагонский пленник, 6 марта.21 года прибыли в Севилью. Все, о чем они рассказывают, глубоко продуманно: Магеллан будто бы проливает потоки крови подчиненных, тратит впустую и время, и провизию, его Открытия ничего не значат. Очевидно, клеветники находят внимательных слушателей, так как испанское правосудие сначала взялось только за Мишкиту — его сразу же бросили в тюрьму, несмотря на то что он уже полгода провел в цепях, К тому же от него потребовали, чтобы он подтвердил показания своих мучителей. Правда, после тщательного расследования Каса де Контратасьон сумела упрятать за решетку Гомеса и Герру. Однако Дьогу Барбозе не удается ни облегчить судьбу Мишкиты, ни восстановить доброе имя зятя. То, что его дочь в ближайшее время подвергли унизительному надзору, «чтобы она не сбежала в Португалию, достаточно наглядно свидетельствует о том, к какому решению в этом деле пришли судьи. Мишкиту освободили из-под стражи только после возвращения «Виктории». Об Эстебане Гомесе сообщается, что он в 1524–1525 годах возглавлял важную экспедицию на восточное побережье Северной Америки.

Теперь в распоряжении Магеллана оставалось только три корабля. Менее сильные духом люди на его месте воспользовались бы соблазном вернуться назад с сообщением об открытии пролива и свалили бы всю вину в том, что не добрались до островов Пряностей, на Гомеса. Да, он мог бы теперь вернуться назад, как когда-то поступил Бартоломеу Диаш, который, добравшись наконец до мыса Доброй Надежды и открыв морскую дорогу в Индию, вынужден был уступить взбунтовавшимся командам и повернул назад, на родину. И с Магелланом дело могло обернуться, как с Диашем, оставшимся без командования в унизительной роли советчика при прославленном Вашку да Гаме, Гордый в начале своего первого плавания и вовсе ссадил его островах Зеленого Мыса. Но Магеллан знает — генерал-капитаном становятся только один раз в жизни.

Естественно, что дурной пример «Сан-Антонио» заразителен. ли Магеллан не хочет, чтобы ему последовали другие, он жен заручиться поддержкой и тех, кто подчиняется ему из страха. Так возник документ, агитирующий и категоричный одновременно, который был предназначен для всех офицеров и младших офицеров армады, датированный 21 ноября 1520 года. В нем командир требует высказать письменно все их соображения относительно продолжения плавания, так как именно об этом. следует печься. Он не желает знать ничего, что идет вразрез со службой императору и с клятвой, которую вы мне принесли». Из всех ответов сохранился, к сожалению, только ответ кормчего Сан-Мартина. Он составлен по-деловому и откровенно. Конечно, время года благоприятствует дальнейшим исследованиям, тем более солнце стоит на небе семнадцать часов в сутки. И хотя Сан-Мартин сомневается, что с обнаружением пролива найдена дорога на Молуккские острова, он одобряет продолжение экспедиции до января. Дольше плавание продолжаться не может, так как довольствие скудно и недостаточно питательно, чтобы обеспечить командам необходимые для этого силы. «Я заметил, что те, кто Заболевали, выздоравливали с большим трудом». Сан-Мартин не забывает напомнить, какие люди терпят невзгоды:

<Кроме того, я уже сообщал Вашей милости, что наши матросы окончательно измотаны, а наших запасов провизии для преодоления пути до Молукк, а оттуда до Испании недостаточно. Также было бы очень хорошо, если бы Ваша милость исследовали эти берега не ночью, а днем, не только в целях безопасности кораблей, но и затем, чтобы предоставить командам необходимый отдых. После девятнадцатичасовой работы днем Вы ведь можете приказать отдать на четыре-пять часов якорь. После захода солнца необходимо останавливаться ради одного того, чтобы избежать столкновения с рифами, между которыми даже днем проходить небезопасно). (цитируется по Кёлликеру).

Действительно, сейчас жажда деятельности Магеллана приобрела такие опасные черты, что неодобрение Сан-Мартина кается вполне обоснованным. Он, Наверное, целыми днями предупреждает и о рифах, и о скалах, совершенно скрытых гигантскими водорослями, которые произрастают на мелях. Продвигаться в темноте было по меньшей мере легкомысленно. Что возразил генерал-капитан на упреки первого кормчего, неизвестно.