Подобно Войне за Веру

— Продвигаются, — Салья помедлила и пригубила из кружки. — Воздушные споры превзошли все ожидания, они начинают достигать верхних слоев тропосферы, разве что в действительности ее нельзя так назвать. И мы добиваемся некоторого охлаждения с помощью водяных комет, хотя прямо сейчас все, что остается после их переправки, просто испаряется. И все-таки количество пара иногда превышает абсорбирующую способность поверхности. А высокотемпературные жучки, которых мы распространяем по скалам, начинают выдавать свободный кислород и снижать уровень угарного газа…

— Когда там можно будет жить?

— Эта программа долгосрочная. Буквально долгосрочная. Скажем, через восемьсот лет, если повезет.

Мать покачала головой.

— Не так худо, — заметила дочь. — Прежде всего, Хелконья высоко стерильная планета. То есть, все, что мы делаем, не создает непредвиденных экологических узлов. Вдобавок, есть этические соображения…

Тристин кивнул.

— Ты имеешь в виду старые споры о том, что если бы мы не формировали новую среду, в прежней со временем развилась бы своя разумная жизнь?

— Именно, — сестра потянулась за новым лимонным пирожком, затем вернула руку на колени и другой подняла свою кружку.

— Вот. — Почти совсем седой мужчина поставил оба чайника обратно на подставки. — Я немного отложил обед. Ты имеешь в виду, что мне не предложат развивать там интегрированные биосистемы?

— При твоей жизни до этого не дойдет, отец. Если только ты не бессмертный, который это от нас скрывал.

Элсин пробежал рукой по редким волосам.

— Эта растительность похожа на гриву бессмертного?

Его сын и дочь дружно прыснули.

— Куда ты отправляешься? — Мать поглядела на Тристина.

— Не знаю. — Он на миг взболтнул руками в воздухе. — Меня назначили на легкий крейсер. «Уиллис». И я должен явиться на орбитальную станцию Перльи по истечении отпуска. Не позднее тридцатого этого месяца.

— Тебе дали три недели, — заметил отец.

— Еще мне предстоит медосмотр в главном медцентре пятнадцатого, но это всего на полдня.

— А разве тебя не осматривали при выпуске? — нахмурилась Салья.

— Я вызвался добровольцем по программе наблюдения за молодыми офицерами, — Тристин улыбнулся. — Там платят кое-какой бонус.

— Наш Тристин любит легкие денежки, — и сестра покачала головой.

— Не так уж это и худо. Просто дополнительный осмотр каждые два года или вроде того, а затем собеседование. Вдобавок, папа говорил, что деньги мне пригодятся, если я собираюсь стать офицером-пилотом.

— Психологи! — фыркнула Салья. — Я им сказала: «Нет, спасибочко». Мне совсем ни к чему их заметки в моем послужном списке, даже за их денежки. Будь осторожен, когда им что-то говоришь.

Тристин вспомнил о своих мучениях с этическими составляющими воровства.

— Я пытался быть осторожным. — И взял еще одно пирожное.

— Они большие хитрюги, — Салья воззрилась, затем наконец взяла еще один квадратик с лимоном. — На сегодня — мой последний.

— Да кто считает? — Тристин улыбнулся сестре. — Чувство вины? Или боишься, что кто-то увидит, как у тебя подрос животик? — И с удовольствием наблюдал, как она краснеет. Она всегда легко краснела.

— Ей нечего бояться, — заметила мать.

— А как насчет майора? — спросил сын. — Мама и папа упоминали…

— А, ты о Шинджи? Он просто друг. Но не прочь стать чем-то большим.

— Шинджи? — переспросила Нинка. — Как в легенде о Шинджи Такаяма?

— Как ты узнала, что он Такаяма?

— Угадала.

Тристин ощутил печаль, которую его мать скрыла быстрой улыбкой, хотя он понятия не имел, почему чье-то имя вызывает такое чувство.

— А что о нем?

— Он высокий, но не как ты. Темные волосы, конечно. Наследие парасинто. Но глаза голубые.

— Они должны быть ярко-синими, — предположила Нинка. Салья опять вспыхнула.

— И он просто друг, — с ухмылкой произнес ее брат.

— Тристин… — сестра прочистила горло и опустила взгляд на столешницу, затем подняла, откинув с лица короткие белокурые волосы. — Он глава секции атмосферного транспорта, они собирают образцы верхней атмосферы, запускают беспилотные аппараты, а порой поставляют пилотов для челноков. Впрочем, у них нет пилотов глубокого космоса.

— Откуда он?

— С Перльи, но из Канеохе. И посещал Академию Службы. — Салья повернулась к Тристину. — А как твои сердечные дела?

— Никак. С тех пор, как я покинул Мару.

— Не могу поверить, что ты никого не нашел. И что тебя не нашли.

— Единственный, кто меня нашел, это майор, который дает мне советы и доставляет немало огорчений, да порой улыбается.

— Она для тебя загадка, не так ли?

Тристин нахмурился.

— Вроде того. Но порой она меня просто пугает. Все предугадывает. И даже предусматривает.

— И как свойственно мужчинам, — рассмеялась Салья, — тебя беспокоит, что ты утрачиваешь власть над положением.

— Сомневаюсь, что она у меня вообще была, — признался брат.

— Для мужчин это еще хуже, — сестра покачала головой. — Она, вероятно, даже заставляет тебя глубоко задумываться над вопросами, которых ты всегда избегал. Например, почему ты вообще занимаешься Службой.

— Это несправедливо, — воспротивился брат.

— Возможно, младший братец, — Салья ухмыльнулась. — Несправедливо. Но верно.