Подольские курсанты

Митя Шемякин спешил в расположение батареи. Продираясь сквозь замерзший кустарник, он думал о том, что доложит комбату Алешкину. События последних дней закрутились в голове неудержимым вихрем. В один миг Митя потерял из виду всех своих друзей и ничего не знал об уцелевших и погибших в первых боях сокурсниках. За все это время он только раз видел Машу: она встретилась ему в санчасти. Маша лишь крикнула ему на ходу, что уезжает в передовой отряд и, если он увидит где-нибудь Сашку, пусть передаст от нее привет. От этого ему показалось, что он потерял ее навсегда, что сильный соперник теперь окончательно овладел ее сердцем и мыслями. Но потом Митя успокоился, свыкся с таким положением вещей.

Все больше его беспокоила война, точнее, отсутствие настоящей войны в самой Митиной жизни. Его товарищи-курсанты становились героями. Политруки частенько рассказывали о блестящих операциях отряда капитана Старчака, о подвигах его ровесников. Значит, и он мог быть героем. Эх, скорее бы! Но порой Мите казалось, что он так и уедет отсюда, не испытав вкуса победы.

Нога зацепилась за корень… Боль в ушибленном колене заставила вернуться в реальность. Он попытался встать – получилось. Отряхнулся, выдохнул густой клуб пара. Морозно! И заметил, как впереди промелькнула чья-то тень. «Уж не диверсант ли?»

Митя прислонился к дереву и затаил дыхание. Сомнений не оставалось – кто-то шел ему навстречу: он явно различал стук каблуков. У немцев, говорят, вся обувка – с подковами…

Митя собрался накинуться на врага, когда тот поравняется с его укрытием. Но вот тень выскользнула из-за деревьев и… обернулась Сашкой. Митя от неожиданности даже открыл рот и, сам того не замечая, вышел из-за дерева.

Какое-то время друзья смотрели друг на друга, потом, нарушая лесную тишину, с радостным криком кинулись в объятья.

– Живой! Саня! Надо же, живой!

– Митя, друг! Ты как здесь?

– Меня Алешкин в медпункт отпустил – проверить, нет ли тебя там. Никто же ничего толком не знает! А ты – тут как тут! Живой!

Вроде все тот же Сашка, а присмотреться – уже совсем другой человек: под пилоткой – бинт, одна рука на перевязи, он прижимает ею к груди какой-то сверток. Одно слово – бывалый солдат. Да и то сказать: уже воевал, вон даже ранен.

– Ну и напугал ты меня, лешак! – Сашка потянулся еще раз хлопнуть Митю по плечу, и тут из его свертка выпали банка сгущенки и полбуханки хлеба. Оба одновременно кинулись подбирать трофеи и со смехом плюхнулись на землю.

Митя опомнился первым:

– Скажи, ты в бою был?

– Как видишь. – Сашка неловко махнул перевязанной рукой.

– Здорово! А мы тут на второй линии стоим. Все воюют, а мы чего-то ждем… А фашистов много убил?

– Много, Мить. Много…

Мите показалось, что в голосе Сашки прозвучала досада. Отчего же? Радоваться надо: кучу фрицев положил – молодец!

– Да ты чего? – Митя хотел было сказать, как он гордится Сашкой, что не каждому выпадает такая честь и ответственность – сражаться в первых рядах. Но Сашка вдруг как-то сник, словно ушел в себя, и Мите показалось, что на глазах товарища блеснули слезы.

– Они ведь и наших тоже много положили: Синицына Лешку, Рустама, Ваську Лосева, Полушкина, Рыженко, Озерова, Горохова, Сушко, Мухина Толю…

Дальше пошли вместе. Сашка, как выяснилось, не стал дожидаться полного выздоровления, улучил момент и дал стрекача из санчасти. Митя хотел было пожурить товарища за этот необдуманный поступок, но тут же решил, что опять получит от Сашки выговор за свою чрезмерную «правильность», и, наверное, впервые в жизни промолчал. К тому же ему очень хотелось доставить беглеца к комбату и таким образом доложить о выполнении поручения. Да и вдвоем в пустынном лесу не так страшно.

Через некоторое время они вышли к шоссе. Тишина наполнилась мерным гулом моторов. Рассветный полумрак прорезали мутные лучи горящих фар. Сомнений не оставалось: по дороге шла колонна техники. Только – чьей техники? Вроде бы наш тыл, но – кто его знает, на войне всякое бывает. Недаром последнее время командиры все чаще говорили о диверсантах и провокациях.

Курсанты едва успели спрыгнуть на обочину, как на дороге показался «ГАЗ-61» – с черными лакированными боками и большими колесами, обвитыми для лучшей проходимости по бездорожью тонкими металлическими цепями. Следом за ним шли наши «ЗИСы»! Наши-то наши, но уж больно непривычные взгляду: прямо из кузова вдоль всей машины тянулась зачехленная платформа, нависающая аж над самой кабиной. Такой техники ни Сашка, ни Митя раньше не видели. Новое вооружение? Похоже на то.

Заглядевшись на необычную технику, курсанты не заметили, как проскочивший мимо них «газик» резко затормозил и свернул на обочину. Тут же из его кабины выскочили двое – огромного роста автоматчик и кто-то из офицеров. В несколько прыжков они оказались рядом с ребятами. Автоматчик взял оружие на изготовку, а офицер, оказавшийся майором, громко крикнул, доставая из кобуры пистолет:

– Быстро на землю! Лицом вниз!