Подольские курсанты

Сашка моментально нажал на рычаг! Выстрел! Ближний танк споткнулся на полном ходу и замер на месте, идущий за ним следом едва не наткнулся на него. Из откинувшегося башенного люка потянулся черный шлейф дыма, будто кто-то принялся размахивать черным флагом.

Довольные артиллеристы переглянулись друг с другом.

– Хороший ты наводчик, Лавров. – Алешкин подмигнул Сашке и полез в нагрудный карман. Достал оттуда фотографию. Сквозь дым Сашка разглядел изображение женщины и маленького мальчика. В училище знали, как горячо любил лейтенант свою семью.

Алешкин мазнул по щитку раскисшей глиной и прилепил на нее заветную фотографию. Теперь они снова были вместе.

– Ты когда-нибудь был на Красной площади?

Сашка удивился такому вопросу: самое время!

– Не-а, не был. В Туле был. Там тоже кремль есть. А она что, прямо вся красная?

– Зачем? Нет. Стена светлая, брусчатка черная. А «красная» на Руси означало «красивая»… Так до сих пор и не свозил я Вовку. – Алешкин бросил задумчивый взгляд на фотографию.

– Свозите еще. – Сашка хотел сказать еще что-то, но в это время вырулившая из-за подбитого танка «четверка» окуталась густой стеной дыма и земли.

– Ага! – радостно крикнул Алешкин. – Это же Мусеридзе! Жив соседушка! Молодец!

Неожиданно сразу несколько танков второй волны повернули в сторону дота Мусеридзе, намереваясь, пока видна цель, накрыть ее прицельным огнем или раздавить гусеницами. Повернули и не поняли, что оказались под прицелом дота Алешкина.

– Вон тот здоровый – «Штуг», «Штурмгешютц-3». Броня как у бегемота. Даже по борту – 30 миллиметров… Бей пока по второму, у него бока слабые. Стреляй без команды!

Сашка припал к панораме, поймал в перекрестье идущую следом за «Штугом» «четверку» и быстро нажал на рычаг. Он так и не понял, что раздалось раньше – грохот выстрела или пронзительный крик появившейся на пороге Маши. Сашка успел только заметить, как выбранную им цель обнял черный фонтан земли.

– Там немцы! С автоматами! Совсем рядом! А у меня патроны кончились! – Маша растерянно махала руками в сторону тыловых окопов. И, словно в подтверждение грозящей доту опасности, в дверной проем влетела немецкая граната.

Первым среагировал Сашка. Он метнулся на пол и успел схватить деревянную ручку, еще секунда, и граната закатилась бы под станину. Маша завизжала от страха, но вовремя отскочила в сторону. Лавров успел выбросить гранату из дота. Вслед за взрывом послышалась немецкая брань: фашисты сумели вплотную подобраться к позиции артиллеристов.

– Держи. – Алешкин протянул Маше свой наган и вернулся к орудию.

Позиция лейтенанта Алешкина, вовремя поддержанная огнем соседних дотов, оставалась все еще неприступной. Только к исходу дня, оказавшись наглухо в окружении, защитники дота поняли, что не смогут выполнить приказ и отойти с рубежа. Радовало одно: подобраться к ним ближе было просто невозможно. Все пространство перед огневой точкой было уставлено горящими вражескими танками. И поэтому сразу несколько немецких атак захлебнулись на этом рубеже.

Алешкин наблюдал в амбразуру, как разворачивается, бешено вращая гусеницами, последний из уцелевших танков – тот самый «Штуг» с толстой, почти непробиваемой броней.

Лейтенант бросил взгляд на оставшиеся снаряды.

– Лавров, ищи уязвимое место. У нас остался один бронебойный, остальные этого гада не возьмут.

Сашка припал к прицелу, закрутил маховики наводки. Хоть бы какая щель! Но у этого танка нет башни, а значит, и нет уязвимого ее основания! Он и вправду похож на приземистого бегемота с толстой непробиваемой кожей.

Совсем рядом раздался выстрел из нагана. Алешкин с Лавровым невольно обернулись: испуганная Маша только что уложила немца, подобравшегося к дверям дота.

Они с Сашкой встретились глазами: оба светились неподдельным счастьем, юношеским блаженством, так много обещавшим и так быстро закончившимся. Времени хватило только на взаимную улыбку, благодарную и одновременно прощальную.

– Лавров! – Лейтенант вернул задумавшегося Сашку в действительность. – Помнится, на учениях ты макету прямо в ствол снаряд загнал? Было такое?

– Так точно! – Сашка обрадовался намеку и принялся доводить наводку, совмещая перекрестье с черным отверстием ствола «Штуга». Словно почуяв опасность, фашисты опустили ствол вровень с амбразурой и замерли за секунду до выстрела.

Медлить нельзя! Алешкин и Лавров, словно две пружины, сжатые до последнего предела, слились с орудием и не расслышали, как вскрикнула и сползла на пол отброшенная к стене автоматной очередью Маша. Вслед за тем влетели через дверной проем сразу три немецкие гранаты, и радостно заорали гитлеровцы, прятавшиеся снаружи.

Сашка выстрелил первым. Снаряд в одно мгновение достиг цели. Послышался глухой удар, через мгновение из ствола вырвалась струя черного дыма, а еще через секунду внутри танка раздался оглушительный взрыв, выбросивший в небо столб яркого огня…

Последовавший за этим взрыв сотряс всю вторую линию обороны Ильинского рубежа. Так погиб легендарный дот лейтенанта Алешкина, державшийся до последнего в полном вражеском окружении.