Подонки

И улегся на песок, не моргая уставившись прямо на солнце!

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ КРАСАВИЦА(2)

11

Оба очнулись почти одновременно. Должно быть, из бесчувственного состояния, в котором они находились, их вывели солнечные лучи, бившие прямо в лицо.

Глаза открылись. Длинные вереницы облаков медленно проплывали, гонимые слабым ветерком, незаметным у поверхности воды.

— Где мы? — пробормотал Франк.

— На острове, — вздохнул Ал…

— Как мы сюда попали?

— Я припер тебя на себе…

— Спасибо, — сказал Франк… — Ты настоящий друг!

— Никакой друг не сделал бы этого для тебя.

— Тогда ты славный легаш, беспокоящийся о моем драгоценном здоровье!

Ал выплюнул песок, набившийся ему в рот.

— Как бы я хотел, чтобы ты сдох, — мечтательно произнес он. — Ты меня достал своими идиотскими заявлениями…

— Вот и оставил бы меня в болоте… Я же был там, как крыса в западне! Поднялась бы вода и…

— Вот невезуха, — вздохнул Ал. — И я еще рисковал своей жизнью, спасая тебя. У тебя же сил не больше, чем у новорожденной улитки, а ты расходуешь их, чтобы говорить гадости…

Они помолчали.

— Это дождевые облака, — заметил Франк, разглядывая серые громады, бегущие по небу.

— Да, и сейчас они прольют свою водичку на людей, так им и надо… Залило бы их всех что ли.

— Хорошо бы…

Ал встал на колени, озираясь вокруг.

— Ты уверен, что это остров? — спросил Франк.

— Абсолютно. Если у тебя есть данные на роль Робинзона, самое время их продемонстрировать… Черт возьми, Франк!

— Чего там?

Ал смотрел на своего спутника. Повязка с его головы была сорвана, а глаза широко открыты.

— Слушай, парень, ты видишь?

Франк вскочил на ноги.

— Точно! Я вижу! Я вижу! А я уж думал, что навсегда ослеп! Вот здорово!

— Еще бы… Ну давай пошли…

Они пошли по короткой траве, покрывающей остров.

Впереди виднелось что-то вроде возвышенности, окаймленной карликовыми деревцами. По склону бежал ручей. Ал упал ничком… Вода оказалась пресной.

— Пей! — крикнул он.

Франк последовал его примеру…

— Восхитительно… Просто прекрасно!

Все умиляло его. Особенно вернувшееся зрение и пресная вода, и удивительная тишина… И одиночество…

Он протянул руки к Алу.

— Я тебя так люблю, — произнес он.

— Ну ты меня притомил, — вздохнул Ал. — Баба! Тьфу! Слизняк!

Он широко шагал, приободренный отдыхом и выпитой водой. Франк бежал за ним, крича во все горло:

— Не злись… Послушай…

Ал остановился, но вовсе не для того, чтобы подождать Франка. Недалеко от рощицы стоял саманный рыбацкий домик. Он пребывал в ужасном состоянии, с крышей, залатанной с помощью сплющенных консервных банок.

Ал бросился К нему. Франк, захлебываясь от радости, как молодой пес, следовал за ним по пятам.

Ал толкнул разбитую деревянную дверь. Она мрачно заскрипела, во все стороны кинулись пауки. Внутри стоял стол из неструганых досок, две скамьи, валялась куча высохших водорослей, виднелись полки, заставленные железными банками.

— Можешь здесь лечь, — сказал Ал, показывая на водоросли. — Конечно, не гостиница, но все-таки уютней, чем в камере…

Франк упал на сухую траву. Ал торопливо проверял содержимое банок. Большая часть оказалась пуста, в одной он с радостью обнаружил спички, в другой — фасоль и в третьей немного кофе в зернах. Кроме того, рядом с неуклюжей печкой, сложенной из здоровенных камней, лежал мешок ржаной муки.

— Мы разбогатели, — подытожил он… — Сейчас пожрать сварганю.

Он взял самую большую пустую жестянку и пошел за водой.

— Крепкий кофе и мучная болтушка — чем не праздничный ужин!

На обратном пути он прихватил немного дров.

— Как ты думаешь, — спросил Франк, — что это за дыра?

— Надо думать, раньше здесь жили рыбаки. Потом, наверное, они бросили этот остров. А теперь наезжают время от времени дачники поиграть в Робинзонов. От них и остались продукты…

— Мы и не могли желать лучшего, — вздохнул Франк.

— Да, — согласился Ал. — Не могли.

12

Ночь выдалась тяжелой, у Франка поднялась температура. Он бредил, и Ал несколько раз вставал, чтобы принести воды. Ал пожалел, что не захватил аптечку. Блондинка отдала бы ее с такой же легкостью, как и костюмы.

Стоны раненого смешивались с нескончаемым гулом близкого моря. Они словно находились на неподвижном корабле среди бушующей бури. Световой луч далекого маяка раз за разом падал на остров с омерзительной регулярностью.

Ал заснул только под утро, и вскоре его вновь разбудил вопль Франка:

— Ал! Ал!

Он вскочил с быстротой, отличающей преследуемых людей.

— Что?

— У меня опять началось, я ничего не вижу… Теперь я окончательно ослеп!

— Не говори глупости…

— Это не глупости! Я же ничего не вижу!

Ал осмотрел рану. Она гноилась и выглядела скверно. Превозмогая отвращение, он раздвинул края. Пуля проникла глубже, чем он предполагал. По-видимому, она затронула глазной нерв…

— Сейчас промою. Тут немного гноя. Придется оставить повязку на глазах, Франк. Наверное, задет глазной нерв или еще что-нибудь… Думаю, в темноте станет полегче.

Франк не ответил.

Он стойко выдержал примитивную обработку, проведенную его товарищем. Ал плеснул на рану немного виски и положил сверху обрывок пиджачной подкладки.