Подонок, ты будешь думать, что меня больше нет. Книга 2

— Не то место. Не то время. И ты не готова. Или я не готов…

Ксиан пожал плечами и пошел к двери. Я сразу хотела пойти за ним, в надежде все же вытянуть из парня то, что он хотел мне рассказать, но остановила себя. Если Ксиан не захочет, он ничего не расскажет. Да и сейчас мне нужно было поговорить с Винченсо.

После того, как Ян ушел, я включила телефон и сразу мне пришло множество оповещений о пропущенных звонках. Некоторые из них были от неизвестных номеров, а некоторые от мамы. Сердце кольнуло и я подумала, что сегодня мне нужно будет позвонить и ей.

Буквально через несколько секунд после того, как я включила телефон, он зажужжал. На экране высветился несохраненный номер. Я сделала глубокий вдох и ответила:

— Да.

— Мелкая, — голос у Винченсо жутко хриплый. — Почему ты у Яна? Он с тобой…

— Он со мной ничего не сделал. Я тут по своей воле, — перебила Медичи. Сразу ставила акцент на том, что со мной все хорошо.

— Значит, ты прячешься у него пока Джакомо в больнице? — в голосе злость. — Я не дам вам быть вместе. Я тебя заберу.

— Громадина, я… — запнулась. На несколько секунд зажмурилась, а потом спросила: — Ты тогда действительно предлагал мне стать твоей женой?

— А ты думала, что я таким буду шутить? — он рыкнул и злая хрипотца в голосе усилилась.

— Почему ты предложил мне выйти за тебя?

— Потому, что, твою мать, хочу этого.

Я сильнее сжала в ладони телефон и посмотрела на потолок. Чувствовала, как сердце болезненно сжималось, но вместе с этим внутри приятно затрепетало.

— Между мной и Дарио ничего нет. Он соврал, потому что хотел помочь. Такую, как я другие не потерпят около тебя.

— Во сне ты говорила его имя. Несколько раз повторила, что принадлежишь ему. Значит, не все его слова были ложью. Вы давно знакомы. И что же между вами было, что ты такие слова шепчешь во сне?

— Два года назад я ездила в Милан. В то время я и встретилась с Дарио. Случайно столкнулась с ним в одном ресторане. Потом люди Росси привезли меня к нему.

- Привезли к нему? Насильно? В дом на Дуомо? — резко спросил. Его голос поменялся и по нему я поняла, что Медичи знал о наклонностях своего дяди и о том, что он делал с девушками в том доме. — Что он с тобой делал?

— Он мне ничего не сделал. Ты же знаешь, я досталась тебе девственницей. Ты был моим первым и единственным мужчиной. Дарио говорил, что не трогает малолеток, но… он все же держал меня у себя и требовал, чтобы я говорила, что принадлежу ему. Поэтому эти слова мне и впечатались в память, но если я говорила их во сне, значит, мне снился кошмар.

— Я убью его, — слова, вновь пропитанные яростью.

— Не трогай Росси. Этим ты только навредишь себе, — я опустила взгляд и посмотрела в сторону окна.

— Мне плевать.

— Винченсо, ты причинил мне куда больше боли, чем он. По сравнению с тобой, Дарио обращался со мной, как джентльмен. Да и Росси тогда сам меня отпустил, так и не тронув, а сейчас помогал, — соврала. Не хотела, чтобы Винченсо желал убить собственного дядю.

— Мне не нужна его помощь…

— Нет, нужна, — я опять перебила Винченсо. — Громадина, о чем ты вообще думаешь? Я не чистокровная. Ты не можешь жениться на мне. Я даже быть рядом с тобой не могу. А если ты не успокоишься, твои же пойдут против тебя.

— Думаешь, я не готов к этому? Если мои братья пойдут против меня только за то, что я хочу жениться на тебе. Только на тебе. Значит, так тому и быть. Но тебя я спрячу. Порву любого, кто попытается хотя бы пальцем к тебе прикоснуться. Даже, если со мной, что-то случится, я перед этим сделаю все, чтобы ты была в безопасности.

— Громадина, что ты такое говоришь? — я улыбнулась, но улыбка была горькой и грустной. Отдающая болью. Следующие слова еле слышно шептала: — Ты издевался надо мной. Ты говорил, что такая девушка, как я, никому не понравится, а сейчас… — я запнулась. Опустила голову и шумно выдохнула.

Мне было жутко неприятно, когда Винченсо называл меня плоскогрудой малолеткой, на которую не посмотрит ни один парень, но сейчас я так невыносимо сильно хотела, чтобы он опять обратился ко мне именно так пренебрежительно, ведь намного более невыносимо болезненными словами казались те, которые он говорил сейчас.

— Какое-то время я тебя ненавидел, за то, что ты, сама того не понимая, делала со мной. Взрывала мне голову и заставляла чувствовать себя гребанным педофилом. Трахался с другими, а представлял тебя и после этого хотелось взять и застрелиться. Бл*ть, Мелкая, я пытался не думать о тебе, но, твою же мать, у меня ничего не получалось. И в голове раз за разом, раз за разом сжирающие меня вопросы. Что она делает? Где сейчас? С кем она?

От этих слов я затаила дыхание, чувствуя, как щеки залил румянец и кожу начало покалывать. Не перебивала Винченсо. Хотела услышать его слова.