Подонок, ты будешь думать, что меня больше нет...

— Так, что означает твоя татуировка? — я вновь задала этот вопрос, но уже во второй раз Медичи его проигнорировал.

К счастью, Винченсо не спешил меня трогать. Он сел в кресло, которое находилось в метре от того места, где я находилась и молча достал из кармана брюк пачку с сигаретами. Подкурил одну и тут же сделал глубокую тягу, выпуская из приоткрытых губ рванное облако дыма.

— Медичи, отпусти меня. Пожалуйста, — я попыталась уже подойти к нему с этой стороны, но и тут в ответ получила лишь молчание.

Держа тлеющую сигарету, он продолжал смотреть на меня пустым и таким холодным взглядом своего левого глаза. В этот момент он не был похож на человека и больше напоминал какую-то потустороннюю тварь. Жуткую и невыносимо страшную, хоть и внешне идеальную. Что не говори, но Медичи, даже не стараясь, выглядел безупречно.

Я прикусила губу и начала лихорадочно раздумывать над тем, что мне все же стоило сказать этому подонку. чтобы он отпустил меня, но уже вскоре начала ощущать нечто странное, из-за чего мне пришлось прервать все свои размышления. Внезапно мне стало очень жарко и тело будто бы начало гореть. По коже бежали мурашки, спускаясь к низу живота и появилась истома, из-за которой хотелось выгнуться всем телом.

— Что было в той воде? — я сразу поняла, что являлось причиной такого моего состояния и кинула на Винченсо взгляд полный ненависти. А еще я мысленно послала собственный голос разума, который предлагал мне выпить ту воду. Один раз послушала его и вот к чему все привело.

Медичи ничего не ответил. Он склонил голову набок и опять поднес к губам сигарету, а я тем временем, не выдержала и прогнулась в спине, больше не пытаясь прикрыться собственными ногами.

— Как же я тебя ненавижу, — прошептала, чувствуя, как быстро у меня сбилось дыхание.

С каждым мгновением тело начинало гореть сильнее и внизу живота все вспыхивало мелкими разрядами тока. Непонятные мне ощущения, но такие томные и влекущие. Сводящие с ума.

Невыносимо душно и жарко. Даже нижнее белье мешало и в какой-то момент у меня проскользнула мысль, что было бы хорошо его снять. Я все прогибалась в спине и кусала губы, больше не в состоянии сдержать стоны.

Прошло совсем немного времени прежде чем я окончательно потеряла связь со своим сознанием и тело стало существовать отдельно от головы. Дальше я все видела словно через плотный туман и помнила лишь отрывки, среди которых в моей памяти отразилось лишь три момента.

Во-первых, я прекрасно запомнила то, каким увидела Медичи в ту ночь. В очередной раз посмотрев на него, я заметила то, что раньше отрицала. ставя перед собой барьер. Я увидела в Винченсо мужчину. Грубого, властного и жестокого. но все же очень влекущего и чертовски красивого. С каким же удовольствием я практически пожирала взглядом его сильные руки и рельефный торс, еле сдерживая непонятно откуда взявшееся желание оставить на теле парня далеко не один засос. Подобные мысли мне были несвойственны, особенно, если учесть то. что речь шла о Медичи, но, тем не менее, прогнать их из своей головы я не могла — Хочешь, чтобы я к тебе прикоснулся? — холодно поинтересовался Медичи. заметив то, каким взглядом я смотрела на него.

Даже полностью потеряв рассудок, я покраснела, но все же кивнула, словно моим телом управляла другая девушка. Черт, да, мне хотелось, чтобы Винченсо прикоснулся ко мне. Чтобы его руки сорвали с меня настолько сильно мешающее нижнее белье и чтобы губы оказались на моей шее, ключицах, груди Уже ненавидела себя за это желание, но не могла им сопротивляться. Я нуждалась в его, пусть и грубых и болезненных, но все же прикосновениях.

— Нет, Фелиса. я тебя не трону, — Винченсо подкурил очередную сигарету, кажется. уже сотую за эту ночь, и эти слова произнес так, словно приговаривал меня к невыносимым мучениям. В принципе, так и было. Мое тело горело и, кажется. могли помочь лишь его прикосновения. но Медичи намеревался только наблюдать за моими мучениями.

Второе воспоминание, хорошо отобразившееся в моем сознании. было то. что я. уже порядком устав, но все продолжая прогибаться и стонать. прошептала:

— Громадина…

До этого момента Медичи был полностью безучастным и на его лице не проявлялось ни одной эмоции, но стоило мне произнести это слово, как он тут же потушил сигарету о пепельницу и подошел ко мне. Шаги неторопливые. Даже вальяжные. Но в голосе прозвучала ярость, от которой. даже несмотря на затуманенный разум, становилось не по себе:

— Я же говорил тебе не называть меня так.

Медичи сел на кровать и намотал мои волосы себе на ладонь, после чего сжал ее в кулак и резко дернул, заставляя меня запрокинуть голову.

— Еще раз назовешь меня так и я тебя уничтожу, — предупредил он. а я лишь улыбнулась, прищуривая взгляд.