Подонок, ты будешь думать, что меня больше нет...

Парень сверлил меня взглядом и курил. Кажется, хотел еще что-то сказать, но, наверное, передумал, ведь в следующее мгновение прорычал: «Черт, какого хрена я делаю?». Он еще выругался, отбросил в сторону окурок, после чего развернулся и пошел прочь. Правда, далеко он не ушел. Отойдя всего лишь на несколько шагов, Винченсо резко развернулся и, быстрым шагом подойдя ко мне, вырвал из моих рук коробку с «Поцелуйчиками», которые мною предназначались для другого парня. Я так и продолжала ошарашенно моргать, наблюдая за тем, как Медичи раздраженно порвал крышку на коробке и. направляясь к своей машине, сразу съел несколько «Поцелуйчиков».

В ту ночь у меня от Винченсо по коже побежали мурашки, ведь я поняла, что он человек без тормозов, но в полной мере я это ощутила немного позже. Об этом рассказывал второй случай с Гуидо отобразившийся у меня в памяти.

Вообще, вспоминать об этом я не любила, но, все равно, временами, против воли в своем сознании, раз за разом переживала то. как втайне ото всех пряталась и украдкой с ужасом наблюдала за тем, как Медичи ломал пальцы Гера, который решил переехать в другой город, но перед этим опять попытался связаться со мной.

Винченсо предложил: «А давай посчитаем сколько лет Ромоле?» и каждый хруст кости означал прожитый мною год. Правда, поскольку мне было четырнадцать, некоторые пальцы Медичи сломал дважды. И делал он это с такой улыбкой и легкостью, что мне стало не по себе. Очень страшно. Это был тот момент, когда смотришь на парня и понимаешь, что даже мышление у него другое. Какое-то ненормальное и агрессивное. Меня пугал человек, который вот так просто причинял вред другому человеку.

«А теперь, давай посчитаем сколько тебе лет» — предложил Медичи, когда пальцы парня были сломаны четырнадцать раз. Первый удар был по лицу и сразу же в сторону полетело несколько зубов. Все же Медичи был куда массивнее и бить умел.

Продолжая прятаться, я прикрыла рот рукой, чтобы в очередной раз просто не закричать. По некоторым причинам, защищать Гуидо я не собиралась. Более того, я уже тогда понимала, то он виноват, ведь всплыла правда о беременной от него девчонке, которая и то была младше меня, но, все равно, то, что делал Медичи…

На это было сложно смотреть.

Я думала, что Гуидо восемнадцать, но ударов было двадцать. Очередное мое упущение. Я не знала, что он поздно пошел учиться. После последнего удара Гера. кажется, не встал. Я точно не знала, что с ним было дальше, ведь уже вскоре ускользнула, желая уйти до того, как Медичи меня заметит.

Позже я поняла, что Винченсо, по сути, спас меня, глупую малолетку, но то, каким образом он это сделал, пугало. Давало понять, что этот человек не такой, как другие и, значит, симпатия у него различалась от нормального понятия этого слова.

Я уже даже не могла понять хуже она или лучше его злости. Да и какая разница? Я слишком сильно ненавидела Медичи и на самом деле не верила, что он вообще может испытывать нормальные чувства.

Он пытался меня изнасиловать… Чудесная симпатия. Правда? И он не помог моей сестре, когда я просила. Значит, даже мои просьбы для него ничего не значили.

— Неровно дышит? Слабо сказано, — сказал Ксиан, возвращая меня обратно в хостел из моих воспоминаний. — А ты разве знаешь другие его слабые стороны?

— Возможно, — я уклончиво ответила, хотя, о слабых сторонах Медичи действительно знала. Вернее, знала, где их искать.

Он никогда не показывал, что имел отношение к мафии. Подобное запрещено.

Винченсо даже этого слова никогда не произносил, хотя всем и так было известно о том, кто его отец и о том, что самого парня уже давно приняли в семью и он каждым своим действием отвечал кодексу чести.

Об «Омерта» Винченсо никогда не рассказывал, хотя я раньше из любопытства часто спрашивала о кодексе. Именно поэтому я сама изучила информацию, которой, к счастью, полно в свободном доступе, и слышала, что Адриано Медичи, один из немногих представителей мафиозных семей, кто до сих пор целиком и полностью поддерживал кодекс чести. Нарушаешь их и получаешь пулю в голову.

Работаешь с полицией? Смерть. Уличили в гомосексуальной связи? Смерть. Спишь с женой, подружкой, или дочерью другого мафиози? Смерть.

Помню, из перечисленных мною пунктов меня как-то особенно сильно заинтересовал третий. Поэтому, несмотря на нелюбовь Медичи распространяться о делах его семьи и вообще об его происхождении, я спросила:

— Слушай, а это правда, что, если ты хотя бы попытаешься овладеть женщиной, которая принадлежит другому мужчине из вашего клана, то тебя прикажут убить?

Вот прям так сразу и без исключений? — мне было шестнадцать и мы сидели в машине Винченсо. Он случайно увидел меня на улице и предложил подвести к дому. — Правда? Да? Это же так дико… А если ты ее любишь, а она принадлежит другому? Получается несправедливо.

— Мелкая, замолчи, — раздраженно сказал Винченсо. — Та девушка, которую я люблю, никогда не будет принадлежать другому.