Подонок в моей постели. Книга 2 (ЛП)

— Не то чтобы это плохо, но нет ничего лучше твоей собственной кровати. Где твой дом?

Он прижимается чуть ближе ко мне.

— У меня есть дом в Лос-Анджелесе.

Это так далеко.

— Ты там живёшь?

Он кивает.

— Я купил особняк. Как банально — рок-звезда с особняком в Хиллз.

— Держу пари, там красиво.

— Да, хотя я начинаю забывать, как он выглядит. Хотел бы я увидеть твой дом до того, как уеду.

— Там ничего особенного. Старенький домишко, который отремонтировали и меблировали нержавеющей сталью. — Я рада, что он не был в моём доме. Пусть у меня будет хоть одно место без воспоминаний о нём, чтобы я могла превратить его в убежище.

— Знаешь, в пятницу у меня большая вечеринка в Голливуде. Много ужасных типов из индустрии. Куча испорченных поп-звезд, которые ничего не делают сами.

— Звучит ужасно. — Я вздрагиваю, затем вздрагиваю от того, как хорошо до сих пор ощущать его внутри себя.

— Это будет кошмар. Ты должна стать моей парой. Мы сможем убедиться, что никто из них не воспримет себя слишком серьёзно. — Его член снова начинает твердеть во мне — новое чувство, которое заставляет меня подавиться воздухом, потому что на этот раз он возбуждается только моим телом. Его возбуждает мысль о нас.

— А меня вообще впустят? Может, мне уже начинать учиться делать лицо уточкой. — Я пытаюсь поднять настроение, хотя мои голова и сердце кричат от радости и ужаса одновременно.

Дилан касается моего соска тыльной стороной пальцев.

— Мы заявимся туда и напомним им, на что похожа настоящая музыка, и речь не о том, как ты выглядишь. А о том, что она заставляет нас чувствовать.

Я фыркаю.

— Да, потому что ты действительно крут в глазах других, Дилан.

Он хлопает ресницами.

— Приятно осознавать, что я больше, чем просто красивая мордашка.

— Это так, — говорю я серьёзно. И ты заставляешь меня переживать опасные, захватывающие дух эмоции.

Он ложится и крепко обнимает меня.

— На что бы походила наша жизнь, если бы ты поехала со мной?

Как я могу ответить? Как я могу позволить себе представить это?

— У меня были бы проблемы со спиной из-за ревностной борьбы со всеми фанатками, которые постоянно бросаются на тебя.

— Конечно, но это заняло бы всего, сколько, три часа в день? Тебе нравится плавание? У меня есть бассейн.

— Нравится, если подворачивается момент.

— Значит, решено. Ты скажешь своему дирижёру, чтобы шёл нахрен — у тебя отпуск — и поедешь со мной. Ударение на слове — поедешь.

Если бы было так легко. Мысль заставляет меня улыбнуться, но нужно оставаться реалисткой.

— Я же знаю, что ты шутишь. И даже если это не так, у меня выступление в пятницу. — И на всю оставшуюся жизнь. — Это торжественное открытие симфонии, когда множество важных лиц приходит на коктейльную вечеринку, а симфонисты должны развлекать спонсоров болтовнёй.

— Это хотя бы весело?

— Может быть, для кого-то и да. Я же подобное ненавижу. Это заставляет меня чувствовать себя отвратительно, как будто мы очаровываем людей, которые готовы дать нам деньги за то, чтобы мы продолжали играть музыку, которую будем играть в любом случае. Если спонсоры хотят сделать пожертвование, они должны делать это без помпезности и политических игр.

Дилан целует моё плечо.

— У меня такое ощущение, что дело не только в симфонии.

Он с такой лёгкостью читает меня.

— Мой отец постоянно выставлял меня напоказ в таких кругах. Это заставляло меня почувствовать, будто меня похитили или что-то в этом роде. Играющая обезьянка, которая хлопает в ладоши за доллары. Я просто хочу играть музыку.

— Мне знакомо твоё чувство. Иногда спонсоры действуют так, словно мы им принадлежим. Я устаю улыбаться перед камерами, позировать с тем или иным дурацким продуктом, который никогда в своей жизни не использовал, и мне вдруг платят за то, будто я не могу жить без него.

— Они платят тебе за фальш, а мне платят только тогда, когда я могу убедить скучных патронов в том, что наша версия классики — то, что надо.

Мы оба замолкаем, осознавая, насколько далеко на самом деле находятся наши миры, но в некоторых отношениях они абсолютно одинаковы. Мы оба — винтики в механизмах настолько больших, что они могут поглотить нас.

— Пусть это будет тебе моим обещанием. — Поцелуи, которые он оставляет на моей шее, посылают спирали удовольствия прямо к клитору. Видимо, задняя часть шеи у меня является одной из эрогенных зон.

— Да? — притворяюсь дурочкой, ощущая покалывание.

— Думаю, тебе стоит взобраться на меня и использовать мою сперму в качестве смазки.

— Ни одной женщине не понадобится смазка с тобой, Дилан.

— Других женщин нет. — Он дважды толкается в меня, прежде чем выйти и снова перевернуть меня на спину. Его сперма и моя смазка текут по моим бёдрам, как тёплый мёд. Избыточная влажность позволяет ему тереться головкой члена везде между моих ног, скользя по мне, от чего у меня подгибаются колени.

Я улыбаюсь.

— Но я начинаю видеть преимущества твоей смазки.

Он бросается вперёд и требует глубокого грубого поцелуя, от которого у меня кружится голова.

— Залезай на меня.