Подонок в моей постели. Книга 2

Я крепче сжимаю виолончель, словно она щит, и продолжаю смотреть на стену позади него.

Он осторожно убирает инструмент из моих рук, откладывает его в сторону и занимает его место между моих колен.

— Рэйчел, посмотри на меня. — Дилан нежно вытирает большим пальцем слезу на моей щеке, а нежность в его глазах заставляет меня расплакаться сильнее.

Но я держусь.

— В чём дело?

— Ты мне очень нравишься. — Правда просачивается, тонет в его прекрасных бирюзовых глазах, в которых сейчас столько серьёзности, сколько я никогда не видела.

Он облизывает губы.

— И что тебя огорчает?

— Это делает меня глупой.

— Ты не глупая. — Его руки ласкают мои бёдра. — О чём ты? Ты хочешь большего?

Да, я хочу всё это. Я хочу больше этой яркой жизни, которую проживаю, когда ты со мной! Но это не может продолжаться долго. Могу ли я просто оставить своё место в одной из самых желанных симфоний в Америке и последовать за ним, как одна из поклонниц? Кем я тогда буду? Как я тогда останусь собой? А мои цели?

Если у нас не будет серьезных отношений, то я останусь ни с чем. И без этих отношений я стану безликой.

Было бы так легко сказать — да и потребовать — чтобы он забрал меня, но тогда я перестану быть Рэйчел и буду только девушкой Дилана.

Я хочу для себя большего. Плюс, у меня есть обязательства. И я даже не знаю, являются ли наши отношения для него чем-то большим, чем просто очередная интрижка.

Он берёт меня за подбородок и заставляет посмотреть на него.

— Скажи мне, — нежно звучит его голос.

Вздыхаю и говорю большую часть правды. Правды, которая важнее всего для меня.

— Я хочу знать, что я для тебя значу. Что я для тебя не очередная интрижка. Я хочу, чтобы это что-то значило.

— Ты что, шутишь? — Его голос дрожит от неверия, и он опускает руку.

Какая же я идиотка. Конечно, для него в этом нет ничего особенного.

— Прости. Это было так наивно, — мой голос настолько полон смущения, что у меня опускаются плечи. — Мне лучше уйти.

Его хватка на моей руке напоминает тиски.

— Нет, не лучше. Ты действительно думаешь, что ничего не значишь для меня?

Надежда больше смущает, чем стыд, но она наполняет меня, и я не могу оторвать взгляд от его лица.

Дилан качает головой.

— Ты глубоко внутри меня, прямо под моей кожей, Рэйчел. Я написал песню о тебе, чтобы попытаться избавиться от мыслей о тебе, но это не сработало. Я не могу перестать думать о тебе. И, кажется, уже никогда не перестану. Я больше ни с кем не был после ночи с тобой. — Он словно почти зол из-за этого. — Я не могу думать о том, чтобы трахать кого-то ещё. Не после тебя. Сколько песен мне нужно, чтобы вытащить тебя из моих мыслей?

Я набрасываюсь на него грубым поцелуем, единственным, что я могу сделать, потому что он сказал то, что жило у меня в сердце, но никакие слова не изменят наши судьбы. Мышцы его спины напрягаются под моими ладонями, когда я пытаюсь притянуть его ближе. Обвивая меня сильными руками, Дилан встаёт, закидывая мои ноги себе на бёдра и, подхватывая меня под задницу, несёт в спальню, нежно гладя руками и сверкая глазами.

Я расцепляю ноги и опускаюсь вниз, касаясь стопами пола и оставляя достаточно места, чтобы суметь раздеть его. Мне хочется запомнить каждый сантиметр его кожи и впитать как можно больше того, что откроет взору одежда, которая теперь растёт кучей на полу.

Я обвожу татуировку на его груди, Mi Vida Loca, и целую слово под его сердцем, пока моё собственное разрывается.

Доверие.

Дилан толкает меня назад к кровати, положив одну руку на нижнюю часть моего живота. Дрожь пробирает моё тело, и я отодвигаюсь назад, пока не касаюсь головой подушки, и жду, пока он присоединится и войдёт в меня.

Его член упирается в моё бедро, когда Дилан растягивается рядом со мной и выводит узоры на моём животе нежными руками.

— Я кое-что хочу.

Что угодно.

— Что?

— Я хочу трахнуть тебя без презерватива.

Секс без презерватива? Моё сердце ударяется о рёбра.

— Я никогда не делала этого раньше.

— Я тоже. Все мои тесты в порядке, я чист. Я хочу, чтобы между нами ничего не было. Мне нужно чувствовать твоё тепло на своём члене.

Я чиста и принимаю таблетки, и мне бы тоже этого хотелось: ощутить его внутри, чтобы он наполнил меня, когда кончит. Я доверяю Дилану и хочу получить последний сумасшедший опыт с ним, прежде чем жизнь увлечёт нас друг от друга. Я хочу быть первой в чём-то, чтобы он тоже меня запомнил, даже пусть только так.

— Мне тоже это нужно.

Он оставляет чувственные поцелуи на моей груди, прокладывая дорожку к соскам, обращаясь ко мне между движениями языка по моей коже и посасываниями:

— Я хочу, чтобы твоя киска пропиталась моей спермой, словно ты моя. Хочу, чтобы ты почувствовала, как она будет стекать по твоим бёдрам, когда ты будешь идти, а потом я снова трахну тебя и почувствую, насколько влажной я тебя сделал. А затем заставлю тебя истекать влагой.

Да.

Я таю под ним. Он тоже хочет чувствовать, что я — его. Эта мысль заставляет меня улыбаться, пока он не начинает целовать ниже, изгоняя все мысли из моего разума, кроме: