Подорожники

– Так это в Англии. В Италии говорят на итальянском языке, а в Америке – на американском.

Галя купила билет в четвертый класс. Ей пришлось спуститься в просторный зал, в котором плацкартные полки и круглые окна. Её глаза сразу привыкли к полумраку. Увидела его. Он сидел с мамой. В соседнем отделении расположились парни с бутылками пива. Галя решила познакомиться с его мамой. Женщина не краснела и не стеснялась.

Виталий принёс в термосе кипяток. Нина Трофимовна Костина достала варёные яйца, копчёную колбасу, банку варенья и конфеты. Галя положила на столик пироги с ливером, ватрушки с творогом, которые пекла перед отъездом. Умела не только вышивать, но и ловить рыбу удочкой и сетями. Она всегда помогала папе. За обедом разговаривала мало, есть ей не хотелось, но понимала, что общая еда должна сблизить их и познакомить. Его мама занималась рукодельем. Галя рассказала, что недавно получила пакет с цветными рисунками для вышивания салфеток и скатертей.

Галя повела попутчика осматривать пароход, но делала это так, что инициатива как бы исходила от него. Знала, как попасть в салон первого класса, где находится отделение с паровой машиной. Подходила к нужной двери, останавливалась, делая вид, что поправляет ремешок на платье или на босоножке. Виталий открывал дверь и приглашал. Оказался внимательным и заботливым. …Когда смотрели на большую красную луну, катившуюся медным тазом по берегу, укутал её пиджаком. Не противилась, хотя не было холодно. Виталик даже приобнял её. Галя замерла, ощущая его сильные руки. Он окончил десять классов, а она – восемь. Медная луна, не отставая, настырно катилась за пароходом. Звенели на минигитарах редкие комары. Было волнительно и тепло рядом с ним.

Они перестали смотреть на проходившие катера и баржи, украшенные фонарями и фонариками, сели в плетёное кресло и прижались друг к другу. Кресло большое, а Галя невысокая, но крепкая и сильная. Умела бегать на лыжах, выступала на соревнованиях за школу.

Насмелившись, Галя резко бросила ему руки на шею. Она забыла, совсем забыла, что он рассказывал о секции вольной борьбы, куда ходил три года. Виталик ловко ушел от захвата. Не имел представления о том, что захваты могут быть разными. Могут называться просто объятиями. Если бы Галя проделала свои движения плавно, тогда бы её губы не поцеловали пустоту. Она обиделась, а ещё ей было очень стыдно за свой порыв. Они поняли свои ошибки. Он захотел исправиться. Но Галя из гордости не разрешила ему приблизить лицо. Она несколько раз освобождалась от его мягких, но желанных объятий.

Надо было поддаться, думала Галина, спустя много лет. Не хотел её обидеть. Всё получилось так быстро и машинально. Сработал рефлекс, выработанный в секции. Обиделась, считая гордецом и городским пижоном. Эта обида еще долго сосала её доброе сердце. Ушла от него и спряталась, чтобы как-то свыкнуться с тем, что случилось. Виталий пытался исправить выходку, но Галя была сильна и не поддавалась, когда попытался крепко обнять её. Он не умел удерживать голову, потому что ещё никого и никогда не обнимал, и боялся сделать ей больно. А Галя, смеясь, легко освобождалась от его рук, подставляла подбородок или щеку. Она почти сдалась, но он так и не нашел её губы, хотя очень старался, повторяя попытку за попыткой. Обида прошла, но не вся. Частичка где-то осталась, и помимо её желания, выскакивала не в нужный момент.

Виталий искал её по всему пароходу. Она спряталась за шлюпкой и смотрела на сверкающие спины волн. О чем тогда думала? Разве могла предполагать, что всё изменится в её жизни после той встречи.

Он пришел поздно. Его мама спала, а Галя лежала, постелив плащ на жесткую полку. Долго разговаривали. Галя простила его, он извинился и сознался, что не умеет правильно целовать девушек. Она могла бы научить его, но раздумала, боясь показаться навязчивой и развязной. У неё не было большого опыта, но старшая сестра подруги, рассказавшая и показавшая, какими бывают поцелуи, похвалила её и посетовала: «Как я, Галина, завидую тому пареньку, которого ты станешь целовать вот так, как сейчас».

…Детство, детство. Глупа была и наивна. Теперь-то что тужить об ушедших годах? Пронеслись они, набрали высоту и пошли на посадку. Сколько метров осталось до полной остановки. Катится еще самолетик жизни. Никто не знает когда остановятся турбины.

– Бабушка, а Боинг больше ТУ-154?

– Больше. Намного. …Нет, не пришлось полетать, но видела в Гамбурге, даже входила в один салон. Дальше нас не пустили.