Подождать до рассвета

До самого подъезда она «держала спину», чтобы Маша, не дай бог, не увидела ее истинного состояния и не кинулась ее снова спасать. Но, когда железная дверь подъезда хлопнула, ноги подкосились и Вера опустилась прямо на грязный пол. Она не плакала, просто сидела в полной темноте, не понимая, то ли снова перегорела лампочка, то ли она сама ослепла. В голове гудел тяжелый колокол, и лоб наливался невыносимой болью. Она собиралась растянуть тригербин на месяц, понижая дозу и постепенно отвыкая от него. И что же? Он уже закончился. Ну не было у Веры сил сопротивляться его манящему притяжению. И ей так хотелось нравиться Беловскому! Сегодня уже нет ни капли. Снова предстоит мучительная ночь, а оставшихся Машиных денег уже не хватит на новую дозу… Боже, как же скверно, как раскалывается голова!

Неужели она умрет прямо здесь, на полу под этой дверью? Весь подъезд выйдет поглазеть, когда ее будут забирать отсюда. И, конечно, не занесут домой. Она не побывает там больше даже мертвая. А вдруг это правда, что душа какое-то время остается там, где покинула тело? Тогда что же, душа ее останется вот здесь, в темноте подъезда?

Она должна добраться до своей квартиры! Во что бы то ни стало!

Слепая Вера ползла на четвереньках по лестничным маршам своего подъезда, моля Бога исполнить одно-единственное, последнее ее желание: добраться до квартиры и умереть по ту сторону собственной двери.

Где-то внизу запиликал домофон, лязгнула дверь, кто-то громко выругался. Послышались тяжелые шаги. Через несколько секунд она услышала у своего уха:

— Верка! Во, блин, номер! Ты что, нажралась что ли? Эй!

Это был голос ее соседа снизу, Мишки Бунина.

— Сумка твоя внизу валяется?

Не дожидаясь ответа, Мишка потопал вниз, наверное, за сумкой, потом снова вверх, к Вере, без сил повалившейся на ступеньки.

Сильные руки подхватили Травникову.

— Давай-давай, подымайся. Вот, бабы! Надо ж так надрызгаться!

Ноги Веры подгибались и Мишка, очевидно, поняв, что сама она никуда не пойдет, потащил ее вверх, как мешок с картошкой. Она слышала, как он рылся в ее сумке и все же нашарил ключи. Открыл ее дверь и втащил хозяйку в квартиру.

— Так. Куда тебя тут девать-то?

Волоком сосед дотащил свою ношу до комнаты и обрушил ее на диван. Ничего больше не говоря, Мишка ушел, Вера слышала, как за ним захлопнулась входная дверь.

Поблагодарив Бога за то, что он исполнил ее желание, Травникова приготовилась умирать и… уснула.

Глава 15

— Сюда нельзя, — остановил Рокотову милиционер.

— Но меня вызвал адвокат…

— Здесь нет адвоката.

— Пропустите ее, пожалуйста! — крикнул из глубины офисного коридора Камо Есакян. — Сережа, вели, чтоб ее пропустили, это важно.

К ней вышел следователь. Маша знала его немного, сталкивалась с ним, когда писала серию статей о правоохранительных органах. Сергей Нестеров был лучшим следователем в райотделе с какой-то там самой высокой раскрываемостью, и Рокотовой велели отметить в газете именно его работу. Нестерову было некогда общаться с журналистами, он ужасно тяготился этим общением и был искренне рад, когда Маша от него наконец отстала.

— Вы жена директора фирмы? — устало спросил он Рокотову.

— Да, — ответила она, почти не соврав.

— Ну, проходите, только никаких публикаций и фотографий.

— Не беспокойтесь, — заверила она.

Нестеров провел ее через плохо освещенную приемную. Верхний свет здесь почему-то не включили, горела только настольная лампа у компьютера секретарши. Из приемной выходили три двери: закрытая сейчас — в кабинет Ильдара, дверь переговорного зала и, направо, дверь кабинета Стаса Покровского, близкого друга Каримова и финансового директора его компании.

В кабинете Стаса ярко горели все светильники на вычурном подвесном потолке. Маша кинула взгляд в этот кабинет и ахнула: посреди светлого ковра лицом вниз лежал Покровский. Из-под его живота растеклась и уже почернела большая лужа крови. Руки его были вывернуты вверх ладонями и вытянуты вдоль тела, как будто он совсем не сопротивлялся.

— Его зарезали? — спросила Маша, остановившись у порога.

— Да, — ответил из-за ее плеча Сергей Нестеров. — А… почему вы так сразу решили?

— Крови очень много, — прошептала она, словно боясь кого-то потревожить. Но Покровскому было уже решительно все равно.

— Крови бывает много и при выстреле, смотря куда попасть. Пройдите сюда, — Нестеров взял ее под локоть и осторожно подтолкнул в сторону зала для переговоров. Маша пошла, все еще не в силах оторвать глаз от тела Стаса и темной лужи на ковре. Потом ее взгляд скользнул по дальней стене кабинета финдиректора. Огромный сейф с тяжелой и непомерно толстой дверью был широко распахнут. На его полки падал яркий свет. Эти полки были совершенно пусты.

Камо Есакян сидел у большого стола совещаний и что-то тихо говорил милиционеру, тот быстро записывал. Увидев, что вошла Маша, Камо что-то еще сказал, наклонившись очень близко к собеседнику, и обратился к следователю.

— Сережа, я могу поговорить с Рокотовой наедине?

— Вообще-то нет, Камо, ты же должен понимать… — замялся Нестеров.

— Ну будь другом!

Следователь тяжело вздохнул.