Подождать до рассвета

Он был все такой же: огромный, как трехстворчатый шкаф, краснолицый и удивительно подвижный для своих габаритов. Только уже совсем лысый. С Юркой Бритвиным Ильдар служил в армии, а потом только один раз сталкивался с ним по делам компании. Юрка теперь владел крупным автосалоном.

Они обменялись стандартными: что ты, где ты, как ты? Ильдар представил Юрке свою жену. Бритвин окинул Алену оценивающим взглядом, и Каримову стало почему-то немного не по себе, совестно, что ли. Вполне ожидаемо — стареющий бизнесмен и юная длинноногая модель. И пусть он в сорок лет еще не стареющий, и она, студентка юридического факультета, вовсе не пустоголовая модель, но все равно картинка банальная, и доказывать Бритвину обратное бесполезно.

— Ты куда летишь-то? — спросил Юрка, придвигая к их столику стул.

«Ты», не «вы», а «ты» летишь. И сел вполоборота, спиной к Алене. Ну точно, всерьез не воспринял, может, даже и не поверил, что на самом деле жена.

— На Маврикий, — почти смущенно буркнул Ильдар, словно и в этом было что-то постыдное.

— Угу, — кивнул Бритвин. — Был я в этом Бологом, премерзкая дыра…

— Маврикий — это эталон роскошного отдыха, — выдала Алена. — И мы летим туда в свадебное путешествие.

Бритвин всем своим огромным телом развернулся на стуле и посмотрел на Алену так, будто это заговорила не девушка, а вешалка, мирно стоявшая в углу. Посмотрел — и снова повернулся к Ильдару.

— Оно тебе надо? В такую даль. И вообще, там сейчас не сезон. «Орхидеи еще не зацвели».

— А мы не на орхидеи едем смотреть, — снова подала голос Алена. — Там и без этого красот хватает.

— Кстати, о красоте… — начал было Юрка, но махнул рукой. — Хотя, ты же в эту Тулу со своим самоваром едешь.

— Юр, как бы паршиво тебе там ни показалось, я не побегу сейчас билеты сдавать, — сказал Каримов. — Я сейчас слетаю, а потом давай с тобой состыкуемся за рюмкой чая и обсудим свои впечатления. Лады?

— Да не обижайся ты! В целом, место неплохое. Не стоит, правда, таких бешеных бабок, но ничего, нормально. Просто я там заразу одну подхватил, — Бритвин передернул плечами.

— Это потому что в Тулу без своего самовара поехали? — съязвила Алена, но он опять проигнорировал ее реплику.

— Ты там смотри, Каримов, не пей ничего.

— Вообще?

— Не, водка, вино, другое спиртное — сколько угодно. А другие напитки — только в ресторане отеля и из только что тобой открытой бутылки. Если у тебя в номере будет кухонная зона, никаких чаев-кофеев там не делай и ничего не готовь.

— Это еще почему? — Алена дернула Бритвина за рукав.

Он повернул голову, а потом и весь развернулся в ее сторону, со скрежетом двигая стул по мраморному полу.

— А это потому, уважаемая мадам Каримова, что в тамошней пресной воде водятся такие ма-аленькие личинки. И, попадая в организм, — он любовно погладил свой круглый живот, — эти маленькие личинки вырастают в очень большую гадость. Длинную-предлинную. Из меня почти полтора метра вытащили. Вот такой червячок. Так что пить только из свежевскрытой бутылки. И кушать только в ресторане.

Объявили о прибытии рейса из Петербурга. Бритвин горячо попрощался с Ильдаром, картинно поклонился Алене и отбыл встречать.

— Иля, — пискнула Алена, зажимая рот платком, — мне надо в туалет!

И унеслась.

Каримов глянул на табло. Самолет рейсом до Цюриха был уже в небе.

Глава 47

— А у вас все поезда с музыкой встречают? — удивленно вытаращил глаза Витя Иловенский, едва выскочив на ярославский перрон.

— Не, не все, — невозмутимо ответил Кузя Ярочкин. — Это мы специально для тебя заказали.

— Серьезно? — совсем растерялся Витя и повернулся к Тимуру. — Он шутит, да?

— Витя, ну, конечно, шутит. Но мы тебе и правда очень рады, — Тимур протянул ему руку. — Что это у тебя?

— Удочки, — неуверенно, словно сомневаясь, а удочки ли у него в чехле или все-таки ружье, ответил парень. — А у вас же здесь Волга есть… Есть?

— С утра была, — закивал Кузя. — Все, поехали домой. Или ты хочешь сразу на Волгу?

— Нет, на Волгу можно завтра. А она в какой стороне?

Он оказался нормальным парнем, этот московский гость, Витька Иловенский. Нормальным пацаном, родом из Архангельска. Очень рослым и широкоплечим для своих пятнадцати лет, но невероятно наивным для тех же пятнадцати, — не сразу «догонял» безобидные Кузины шутки. Хлопал круглыми черными глазами и говорил немного на «о». Рассказывал про бабушку, про дядю Пашу, новую московскую школу, которая хуже, чем старая архангельская, хотя и дорогая, про то, как на Севере ходил на рыбалку, как оторвало его на льдине и унесло в море, и его снимали с дрейфующей льдины вертолетчики. Рассказывал обо всем, но ни слова не сказал о погибших родителях. Кузя и Тимур не спрашивали.

Спать легли поздно, но Витя, укладываясь на Машином диване, попросил:

— Можно, я пока свет гасить не буду? Почитаю немножко.

— Читай, сколько хочешь, — кивнул Тимур. — Только тебе бы поспать надо с дороги, мы тебя тут заболтали.

— Не, нормально. Я почитаю и усну.