Подожди, я умру – и приду (сборник)

Поодаль неумело танцуют Ю-Ю с Альбиной.

– Тебе не кажется, что это наши? – спрашивает Альбина.

Ю-Ю в танце подруливает ближе – и точно, фиксирует учеников.

– Я даже не знаю, что делать – самим от них прятаться или их отсюда выводить? – теряется Альбина.

Ю-Ю смотрит на нее непонимающе и решительно берет за руку Таню. Народ вокруг возмущается и свистит.

– Они несовершеннолетние! – говорит Ю-Ю и пытается вытянуть багрового от смущения Мартина прочь из клуба. Это выглядит очень смешно – Мартин на голову выше и в разы толще учительницы. – Ты мне еще потом спасибо скажешь!

На улице Таня говорит Ю-Ю:

– А ведь мы к вам так хорошо относились, Юлия Юрьевна. Даже прозвище вам дали доброе – типа в честь кошечки. Помните диктант про кошку? «Задние лапки в широких штанинах, хвост как ламповый ерш!»

– Какой еще ерш, Царева? – сердится Альбина. – Ваши родители знают, что вы по клубам ходите?

– Моя мама не против, – сообщает Таня, но все остальные нервничают. Никого не радует перспектива спалиться.

– Ну что, нам пора! – решительно говорит Мартин. – У меня еще английский не сделан.

Урок литературы в девятом классе.

– Семенова, ты прочла «Героя нашего времени»? – спрашивает пожилая учительница.

– А? Что? – Лиза крутит головой, не понимает, о чём ее спрашивают.

Учительница машет рукой, даже не пытается скрывать раздражение.

– Маргарита?

Длинная Маргарита отрицательно машет головой.

– Хорошо, – сдается учительница. – Как в первом классе – дети, поднимите руки! Кто прочитал «Героя нашего времени», заданного вам две недели назад? Я уж не говорю о том, что эта книга была в списке литературы на лето!

– Вы говорите об этом, – вдруг заявляет Ира Герман.

– Не поняла, Ирочка? – ласково переспрашивает учительница.

Ира краснеет, но упрямо повторяет:

– Вы сказали «я уж не говорю о том», а сами говорите.

Учительница не понимает, что происходит, улыбка сползает с ее лица.

– Итак, кто прочитал Михал Юрьевича Лермонтова?

Таня, не глядя вокруг, решительно поднимает руку.

– И всё? – ужасается учительница. – Ирочка Герман?

– Я не читала, – дерзко говорит Ира. – Можете ставить двойку.

Таня с Ваней оборачиваются к Ире – у них в буквальном смысле слова открыты рты.

– Ирочка, ты заболела? – участливо спрашивает учительница. – Давай я отпущу тебя сегодня с урока, у вас ведь последний, да?

Ира пожимает плечами и выходит из класса.

Вечером в квартире Германов после интеллигентного стука в Ирину комнату заходит папа с подносиком. На нем трясутся чашки с чаем. Ложка съезжает с подноса и падает на пол. Ира нажимает на кнопку пульта, но он ее не слушается.

– Ну что, Ирочка, есть прогресс? – весело спрашивает папа. Он ставит наконец подносик на стол. – Знаешь, всё-таки удивительно, что ты тоже поддалась этому… ммм… увлечению. Ты ведь выросла на классической музыке. Я водил тебя на лучшие концерты, в оперу. И мы с мамой всегда считали, что твое будущее – балет…

– Балет? – Ира смеется. – Никогда в жизни мне не нравился балет!

Папа берет с полки куклу в пачке и пуантах, показывает Ире.

– Ну и что, это просто кукла! А хип-хоп – это даже не танец, не музыка, это… Это способ жизни! У меня такое чувство, что я живу в каком-то дряхлом, тухлом мире! Все эти Моцарты, Шостаковичи! Пушкины! Всё это какое-то устаревшее!

– Ирочка, – мягко говорит папа. – Я понимаю, у тебя сейчас протестное поведение. Это соответствует возрасту! Но я всегда гордился тем, что ты не стремишься быть такой, как все. Мы с мамой пытались воспитать тебя личностью!

– Я и так личность, – говорит Ира. – Просто моей личности тесно в опере, в филармонии, в школе! Я знаю, что есть что-то еще в жизни, что-то очень главное, понимаешь?

– Понимаю, – говорит папа. – Ну что сделать, хочешь – танцуй. И я в юности танцевал рок-н-ролл. Давай по чашке чая? С бергамотом!

Ира ставит запись на паузу и садится рядом с папой. Маленькая балерина в пуантах грустно смотрит на них с полки.

И уже назавтра в школе Ю-Ю отчитывает Иру Герман:

– Ира, я тебя не узнаю. Что с тобой случилось? Мне маму вызывать?

– Мама на гастролях, – дерзко отвечает Ира. – Могу предложить папу.

– Ты как разговариваешь, Герман? – взрывается Ю-Ю. – Ты ничего не перепутала? Посмотри сюда – по всем предметам двойки! Все учителя на тебя жалуются! Ты же была гордостью школы, Ира!

– Всё течет, всё изменяется, – глухо говорит Ира.

– Тебе надо поговорить с психологом. Зайди прямо сейчас к Ольге Васильевне. Давай-ка я тебя провожу.

Ира понуро идет в кабинет психолога – мимо Доски почета. В этот самый момент Маргарита Зуева снимает с нее фотографию улыбающейся Иры.

Психолог жует шоколадку, хрустит фольгой.

– Здравствуй, Ира. Не хочешь кусочек?

– Спасибо, я уже пообедала, – ядовито говорит Ира.

– Ирина, – торжественно произносит психолог, начав было речь, но Ира тут же перебивает ее:

– Ираида.

Психолог хмурится, не понимает.

– Меня зовут не Ирина, а Ираида. Это совсем другое имя. А ту маленькую девочку, которая рыдала у столовой, пока вы ели свои котлетки, ту маленькую девочку звали Соня. Вы бы хотя бы выучили наши имена, прежде чем лезть к нам в душу.