Подозрения

У нее не получалось отправиться в темную пустоту и проверить, придет ли туда Кали, можно ли с ней поговорить. Сама мысль, зачем ей нужно увидеться с девочкой, постоянно ускользала из-за ЛСД…

Листья снова начали клацать и щелкать вокруг нее.

– Дать ей успокоительное? – спросил санитар.

Доктор Бреннер протянул руку, нащупав пульс Терри. Она попыталась вырваться, но он держал крепко.

– Отпустите меня, – потребовала она. – Немедленно.

В его ледяных голубых глазах мелькнула чуть заметная усмешка.

– А то что?

Ее вторая рука сама собой сжалась в кулак. Терри уже открыла рот, чтобы закричать… Но тут доктор выпустил ее запястье и взялся за стетоскоп. Он засунул дужки себе в уши – они сейчас казались заостренными, волчьими – и приложил к ее грудной клетке. А когда холодный металл коснулся ее живота, она поморщилась. В ушах раздавался оглушительный стук сердца. Девушка попыталась оттолкнуть Бреннера.

– Расслабьтесь, – сказал он, отступая назад. Потом обратился к санитару: – Ее жизненные показатели в норме. Пульс учащенный, но это объясняется стрессом от приема галлюциногена.

– Он имеет в виду побочные эффекты, – сказала Терри помощнику, который стоял за плечом Бреннера. Потом она замотала головой. – Хочу, чтобы меня оставили в покое.

– Мы будем здесь, а вы пока отлежитесь, – заявил Бреннер. Неужели в его голосе прозвучала нотка удовольствия? Или это ее обманывает собственный разум?

Как бы то ни было, Терри закрыла глаза, погрузилась в себя и, будучи уже там, побежала. Наконец-то ей удалось сосредоточиться. Она сейчас хотела быть где угодно, только бы подальше от доктора Мартина Бреннера. В конце концов ей удалось убежать как из зловещего леса, так и из лабораторного кабинета. Теперь ее окружала знакомая пустота. Каждый шаг создавал всплеск воды под ногами – она уже начала ассоциировать это ощущение с местом, где ты как будто одновременно нигде и везде.

Терри открыла глаза и обнаружила совершенную темноту, которая простиралась во всех направлениях. Девушка до сих пор неважно себя чувствовала и оттого тяжело дышала.

И все же Терри немного успокоилась, когда перед ней появилась Кали.

Девочка вприпрыжку побежала к ней навстречу. Ее ноги тоже шлепали по воде в темноте.

Бедный ребенок пережил больше, чем Терри могла себе представить. Разумеется, на университетских занятиях им давали теоретические знания о том, как обращаться с детьми. Но на практике – особенно под действием ЛСД – прийти сюда и пообщаться с Кали после их прошлого трудного разговора было похоже на прогулку по минному полю с завязанными глазами. В прошлый раз беседа протекала неровно: сначала вспышка гнева от того, что у Терри так много друзей, а потом – порывистое объятие. Просто сердце разрывалось при виде этой рассерженной, милой, одинокой девочки.

А сейчас Терри постаралась скрыть облегчение, которое ощутила при виде Кали. Ей не хотелось спугнуть ее.

– Привет! – сказала Кали. – Я попросила у них календарь, и мне дали! Я отмечаю в нем каждый день. Четверг – это наш.

Последние слова она проговорила уже застенчиво.

Терри наклонилась, чтобы быть с ней на одном уровне. Похоже, Кали не любит, когда ее трогают без разрешения, поэтому Терри подавила в себе желание погладить ее по голове и убрать за ухо прядь волос.

– А в твоем календаре есть рисунки?

Кали слегка подпрыгнула.

– На каждый месяц разное животное. Февраль – тигр.

– У тигров большие зубы, – сказала Терри.

– Тигры рычат, – сообщила Кали и начала ходить вокруг Терри, изображая рычание животных. Вдруг она остановилась. – Моя мама так делала, когда рассказывала мне историю про тигра! Меня назвали в честь богини. Она носила тигриную шкуру и была свирепой в бою.

Значит, у девочки где-то была мать.

– А где сейчас твоя мама?

– Ее больше нет, – ответила Кали. Вся радость испарилась, и девочка пнула ногой по воде. – Ее нет, нет, нет.

– Моей тоже, – сказала Терри.

Кали пожала плечами.

– А как давно ты здесь?

Терри произнесла это и поняла, что спрашивать надо другое.

– Как давно ты с доктором Бреннером?

Опять не то.

– То есть с папой.

– У меня раньше не было календаря. Я не знаю.

– Ты сказала, что попросила у них календарь. У кого?

– У тех, кто за мной присматривает. Это помощники папы.

Терри старалась, чтобы голос звучал ровно.

– То есть ты живешь тут, в лаборатории?

– Временный дом, – ответила девочка и снова пожала плечами.

«Это уж точно – временный», – хотела сказать Терри, но удержалась.

– Папа когда-нибудь злится на тебя?

Кали кивнула.

– Все время. Очень сильно злится!

Тут она захихикала, в голосе прозвучало неподдельное веселье.

– Иногда он дает мне конфеты, чтобы я хорошо себя вела. И календарь я получила так же.

Терри не хотела просить Кали сделать то, из-за чего Бреннер на нее разозлится. Ей в голову пришла ужасная мысль.

– А он… обижает тебя? Когда злится?

Кали подумала и ответила:

– Не совсем. Он просто обманывает. У меня до сих пор нет друга.

Она умолкла ненадолго, потом добавила:

– Кроме тебя. Но он клянется, что скоро кто-то появится.