Подозрения

– Ма-ам! А можно устроить еще одно место за столом? Моя подруга Элис будет ужинать с нами.

Мать Глории выглянула в коридор, оглядела одежду Элис, которую сложно было назвать нарядной, и ответила:

– Конечно.

По ее голосу никто бы не заподозрил, что она не одобряет брюки на женщинах за ужином. Глория обожала своих родителей. И ей было очень неприятно представлять, что они будут любезничать с Бреннером.

В дверь снова постучали. Глории ничего не оставалось делать, кроме как открыть.

– Здравствуйте, доктор Бреннер, – произнесла она и постаралась как можно крепче приклеить к лицу улыбку. – Добро пожаловать в наше скромное жилище. С Элис вы уже знакомы, разумеется. Она пришла, чтобы…

Придумать объяснение Глория не успела, но тут сама Элис пришла на помощь.

– …чтобы поужинать, – закончила она. – Я слышала, миссис Флауэрс готовит просто незабываемо. Жилище у них, кстати, не такое уж и скромное.

Глория непонимающе приподняла брови, и Элис поспешно добавила:

– У них красивый дом, вот что я хотела сказать.

При любых других обстоятельствах Глория сейчас рассмеялась бы. Но тут заговорил доктор Бреннер:

– Какой приятный сюрприз. Не один многообещающий объект исследований, а сразу два.

– Проходите сюда, – сказала Глория и взяла Элис под руку, чтобы той не пришлось идти рядом с Бреннером.

Ее отец поднялся навстречу гостю. За этим последовало обычное для мужчин рукопожатие и дружелюбное похлопывание по спине. Вернулась мать Глории с посудой и столовыми приборами для Элис.

– Мы очень рады вам, доктор Бреннер.

Он кивнул ей, как бы говоря: «Разумеется». А сам даже не спросил ее имя. Как типично.

Отец Глории жестом пригласил всех садиться и накладывать себе еду.

– А теперь, – сказал он, – расскажите нам, как дела у нашей замечательной Глории.

– Я так рад, что она не уедет в Калифорнию и мы ее не потеряем, – начал доктор Бреннер. Смотрел он при этом только на ее отца. – Я поговорил тут с ребятами, моими друзьями, и сказал им: мы не должны ее упустить.

Глория услышала, как Элис поперхнулась.

Она наложила себе своего любимого салата. Большой кусок розового желе лег на тарелку.

– Попробуй цыпленка, солнышко наше, – сказала мама. – И ты тоже, Элис.

– Мне любопытно, Глория, а почему ты собиралась уехать? – спросил доктор Бреннер. Теперь он смотрел только на нее.

– Я просто узнавала, какие у меня есть варианты.

Он кивнул.

– Уверяю тебя, мой проект – лучший из них.

Бреннер пустился объяснять ее родителям, какая он важная фигура в науке, ухитрившись при этом не сказать ничего по сути.

«Я хотела, чтобы мы все могли покинуть эксперимент, и рассудила, что для начала нужно разузнать, как будет легче всего это сделать…»

До того, как Терри снова проберется к нему в офис за доказательствами. Однако, судя по всему, этот план подвис в воздухе. Терри ничего не говорила после их поездки в «Кирпичницу». В тот день было много всего захватывающего. Глория заставила Элис все показать и объяснить устройство гоночных автомобилей. Правда, в гонках тогда участвовало всего несколько машин. Это и было то самое «веселье», которое Элис пообещала им перед поездкой.

На этом фоне стало еще заметнее, насколько невеселые у них еженедельные поездки в лабораторию. Глория теперь профессионально умела изображать наркотическое опьянение без приема ЛСД, или хотя бы с неполной дозой. Она просто прижимала бумажку с препаратом к щеке, где прятала жвачку, а после выплевывала все в ладонь, пока никто не видел. Ее продолжали подвергать допросам. Иногда она изображала взбалмошность, чтобы было интереснее. Этот эксперимент – полная противоположность науке. Даже то, что они сделали в поисках доказательств против лаборатории, было куда более научно. Например, аппарат электрошоковой терапии, который собрала Элис. Глории в жизни так страшно не было.

Когда она готовилась пропустить через Элис электрошок, ей в голову приходили самые разные варианты развития событий, в которых что-то пошло не так и процесс навредил ее подруге. Никто и никогда не поверит в то, что Элис вызвалась добровольно, а также в то, что девушка без официального инженерного образования смогла придумать и собрать такой аппарат. Люди с куда большим энтузиазмом воспримут скандал: Глория Флауэрс замешана в странной истории, из-за нее в лесу пострадала молодая женщина. Да еще и неженатый мужчина где-то там затесался.

Конечно, она беспокоилась и о том, что их могут поймать охранники лаборатории. Но все же тревоги Глории были глубже, чем у остальных. Есть люди, жизни которых особенно легко разрушить.

– Ничего не будет по справедливости, да? – спросила Глория у Бреннера, прервав тем самым долгую речь о его великой работе.

– Нет, – ответил Бреннер. – Мир вообще несправедлив.

Глория увидела, как углубились морщины на лбу отца. Значит, он о чем-то задумался.

– В этом доме все и всегда будет таким, как должно быть. Но за его пределами… Нет, я не буду врать тебе. Доктор Бреннер прав.

– Спасибо, папа.

То, что Бреннер находился здесь, было лучшим доказательством несправедливости мира.

Мама Глории взялась за вилку и сказала: