Подозревается в убийстве

Он прошел мимо Морда и стал осматривать полутемную комнату. Запах стоял такой, словно здесь спало пятьдесят индивидов, притом отнюдь не человеческого рода. Окна завешены старыми ватными одеялами со множеством дыр и жирных пятен; впрочем, если отогнуть угол внизу, можно выглянуть наружу. У одной стены стояла кровать, которую не убирали неделями, а то и месяцами. Обстановку дополняли четыре стула, стол и здоровенный гардероб. На столе - стакан и две бутылки русской контрабандной водки: одна совсем пустая, другая наполовину. В углу валялась гора грязного белья, через открытую дверь в другом конце комнаты было видно кухню, где творилось нечто неописуемое.

- Я побывал в ста восьми странах, - орал Морд, - и нигде не видел ничего подобного! Ищейки тебя донимают. Больничная касса тебя донимает. Налоговый инспектор, собес, инспектор по борьбе с алкоголизмом и прочая шваль. Энергосбыт, таможня, переписчики, поликлиника. Даже почта покоя не дает, хотя мне никакая почта не нужна.

Мартин Бек перевел взгляд на Морда. Не мужчина - медведь, рост не меньше метра девяносто, вес - добрых сто двадцать пять. Черные волосы, темные злые глаза.

- Откуда ты взял эти сто восемь стран? - спросил он.

- Не говорите мне "ты". Я не желаю, чтобы всякая сволочь ко мне на "ты" обращалась. Говорите "сэр" или хотя бы "господин". Откуда взял? Дурацкий вопрос, я же сам счет вел. Сто восьмая - Верхняя Вольта. И провалиться мне на этом месте - хуже нашей нет. Я лежал в больницах Северной Кореи, и Гондураса, и Макао, и Доминиканской Республики, и Пакистана, и Эквадора. И нигде не видел такого безобразия, как здесь, в Мальмё, этим летом. Сунули в палату, которую строили еще в прошлом веке.

Морд посмотрел по сторонам.

- Здесь не убрано, - продолжал он. - Я не мастер убирать, не обучен.

Он взял пустую бутылку и отнес на кухню.

- Ну так, с этим все. А теперь позвольте задать один вопрос. Что тут такое происходит, черт возьми? Почему, когда я бреюсь, какой-то идиот скребется в мою дверь? Я бреюсь два раза в день, утром в шесть часов, потом в три. Сам бреюсь. Опасной бритвой. Так лучше.

Мартин Бек молчал.

- Я задал вам вопрос. Не слышу ответа. Вот вы - кто вы такой? За каким чертом пришли в мой дом?

- Меня звать Мартин Бек, я служу в полиции. Комиссар уголовной полиции, начальник отдела по расследованию убийств.

- Год и месяц рождения?

- Двадцать пятое сентября тысяча девятьсот двадцать второго года.

- Ясно. То ли дело, когда сам вопросы задаешь. Что вам угодно?

- Ваша бывшая жена пропала семнадцатого октября.

- Ну и что?

- Нам хотелось бы знать, куда она могла деться.

- Хотелось бы... Но я же говорил, сто тысяч чертей, что ничего не знаю. Семнадцатого числа я как раз сидел на пароме "Мальмёхюс", опрокинул стаканчик. Ну хорошо, не стаканчик.

- Вы, кажется, держите что-то вроде ресторана?

- Держу. У меня там две бабы работают. И полная чистота, черт возьми, вся медь сверкает, а не то я их в два счета выставлю. Я проверяю. Захожу, когда меня никто не ждет.

- Понятно.

- Вы там что-то насчет убийства намекали.

- Да, такая возможность не исключена. Похоже, кто-то её похитил. А ваше алиби не очень-то надежно.

- Мое алиби в полном порядке. Я сидел на "Мальмёхюсе". А вот рядом с ней псих живет, извращенец. Если он Сигбрит хоть пальцем тронул, я её собственными руками задушу.

Мартин Бек посмотрел на его руки. Страшные руки. Не только человека медведя задушат.

- Вы сказали "её". "Задушу её".

- Я оговорился. Я люблю Сигбрит.

Так, вот и прояснилось кое-что. Бертиль Морд - опасный человек, он не владеет собой. За много лет привык командовать другими. Возможно, он неплохой моряк, но на суше ему не по себе. От него можно ждать всего, в том числе самого худшего.

- Вся беда моя в том, что я родился на свет в этом проклятом Треллеборге, - говорил Морд. - Стал, так сказать, гражданином, а на черта мне это надо. В стране, которую я могу выносить месяц, от силы два. И все бы еще ничего, все шло хорошо, пока я не заболел. Я полюбил Сигбрит, почти каждый год к ней приезжал. Нам было хорошо вместе. Потом я снова уходил в море. Пока не началась эта волынка. Печень забастовала, и теперь мне не дают справку.

Он помолчал.

- А теперь уходите, - вдруг произнес он. - Не то я разозлюсь и врежу по морде.

- Ладно, - ответил Мартин Бек. - Если приду снова, то скорее всего с ордером на арест.

- Катитесь к черту.

- Что вы можете сказать о вашей жене? Что она за человек?

- Не ваше дело. Вон отсюда.

Мартин Бек шагнул к двери.

- Всего доброго, капитан Морд, - сказал он.

- Постойте, - вдруг остановил его Морд.

Он поставил на стол одеколон, положил бритву.

- Я передумал. Сам не знаю почему.

Он сел и налил себе стакан водки.

- Пьете?

- Пью, - ответил Мартин Бек. - Но не сейчас и не теплую водку.

- И я не пил бы теплую неразбавленную. Будь у меня стюард или слуга, который по первому знаку бегом приносит лед и лимонный сок. А что, в самом деле, продать пивнушку, уехать да наняться на пароход в Панаме или Либерии...

Мартин Бек сел к столу.