Подозревается в убийстве

В первом же большом магазине он купил все необходимое для номеров старого типа. Выехал за город, свернул в лес, снял прежние номера и закопал в землю, заменил их другими и направился в сторону Сёдертэлье.

Доехал до дома родителей, поставил машину в гараж. Если повезет и дальше, машина простоит тут несколько дней: отец Каспера работал разъездным агентом торговой фирмы, его подолгу не бывало дома.

Так и вышло. Он застал дома мать, отец же уехал до конца недели. Матери Каспер сказал, что одолжил машину у хорошего друга.

Мать очень обрадовалась сыну. Радость её стала еще большей, когда он сказал, что думает побыть дома дня два.

Вечером он получил свое любимое блюдо - бифштекс с луком и жареным картофелем, яблочный пирог с ванильным соусом.

Он рано лег и, засыпая на кровати отца, чувствовал себя почти в полной безопасности.

* * *

Утром двадцать первого ноября Гюстав Борглюнд умер в инфекционной больнице города Мальмё. Его доставили слишком поздно, и врачи ничего уже не могли сделать.

Зато Эмиль Элофссон и Давид Гектор выкарабкались во многом благодаря искусству хирургов. Конечно, обоим досталось, особенно опасным было положение Элофссона - одна пуля прошла сквозь печень, другая рядом с поджелудочной железой.

Элофссон и Гектор были не в состоянии говорить ни в понедельник, ни во вторник, а Борглюнд ничего не знал - даже того, что его подстерегает смерть.

Успехи оперативного штаба ЦПУ были на уровне ожидаемого. Машина не найдена, убитый не опознан.

Борглюнд увенчал свою долгую карьеру, состоявшую из сравнительно безобидных промахов, тем, что испустил дух в среду, в четыре часа утра. Весть о его кончине за несколько часов дошла до ЦПУ. Она вызвала бурю чувств и длинную череду телефонных переговоров между Стигом Мальмом и полицмейстером Мальмё. ЦПУ требовало активных действий.

Под активными действиями ЦПУ подразумевало отправку во все концы автобусов с полицейскими в пуленепробиваемых жилетах и шлемах с плексигласовыми щитками перед лицом. Далее подразумевалось использование снайперов, автоматического оружия и бомб со слезоточивым газом; всем этим полицию охотно снабжала армия.

Леннарт Кольберг подразумевал под активными действиями разговор с людьми. Весь понедельник и весь вторник он пассивно наблюдал поток молодых людей, произвольно задержанных ревностными полицейскими. Кольберг был достаточно опытным сыщиком и знал, что человек, который полгода не ходил в парикмахерскую, далеко еще не кандидат в убийцы. К тому ж, насколько он понимал, об убийстве не было речи. Но после кончины Борглюнда все вошли в такой раж, что кто-нибудь должен был предпринять что-нибудь дельное. Поэтому Кольберг зашел за своей машиной в гараж при отеле "Св. Йорген", где обычно останавливались высокие полицейские чины, и отправился в городскую больницу Мальмё. Он собирался переговорить с Элофссоном и Гектором.

Кольберг был человек закаленный, и все же его потрясло то, что он увидел в палате. Он еще раз поглядел на бумажку с адресом, который ему написал Пер Монссон. Все правильно. А что он находится в Швеции, ему и без бумажки известно.

Здание было выстроено в прошлом веке, и в палате стояло три десятка коек. Запах невыносимый, и вся картина сильно смахивала на перевязочный пункт во время Крымской войны. Не больница, а сплошной позор.

Он показал свое удостоверение медсестре.

- Вы ошиблись, - сказала она. - Они не в общей палате, им отвели отдельную, у нас их четыре. Каждая на две койки. Вы можете сейчас поговорить с ранеными, - продолжала она. - Только не слишком долго. Элофссону больше досталось, но Гектор, пожалуй, дольше пролежит.

- Я постараюсь не засиживаться.

Войдя к коллегам, Кольберг убедился, что начальство позаботилось о своих раненых подчиненных. Цветы, шоколад, фрукты... Радио и цветной телевизор.

Гектор держался бодрее, хотя левая рука и обе ноги у него были подвешены.

Над Элофссоном висело сразу четыре капельницы, одна с кровью, другие с жидкостями разного цвета.

- Небось, несладко здесь валяться, - сказал Кольберг.

- Наш час еще не пробил, - отозвался Гектор.

- Парень, который в вас стрелял, убит.

- Да, это надо же, я его все-таки хлопнул, - оживился Гектор. - Сам лежал с двумя пулями, темно да еще коллега упал как раз между нами.

- Вспомнил имя, - вдруг сказал Элофссон. - Каспер.

- Каспер?

- Точно. "В машину, живо, Каспер", - сказал тот, который стрелял в меня. Точно, Каспер.

- Ты совершенно уверен?

- Абсолютно. Я же говорю, странное имя. Каспер - я никого не знаю с таким именем.

- Я тоже, - сказал Кольберг.

- И не "крайслер", а "шевроле". Светло-зеленая, а не синяя машина, нам неправильно сообщили.

- Так, - протянул Кольберг. - Понятно.

- Вот, а еще номер, - продолжал Гектор. - Они сказали, что буква А. То есть, понимай, стокгольмская машина со старыми номерами. И сказали - три шестерки. А на самом деле буква была Б и номер начинался двумя семерками. Потом еще какая-то цифра, а после нее, кажется, еще одна семерка.

- Я на этот счет ничего не могу сказать, - заметил Элофссон.