Подозревается в убийстве

На стене висел какой-то маленький аппарат с экраном, по которому слева направо металась светящаяся зеленая точка. Посреди экрана точка подскакивала, и звучал короткий писк. Зеленая точка рисовала ровную кривую, писк раздавался через равные промежутки времени. Чье-то сердце билось нормально.

"Вряд ли это кардиограмма Кая Сюндстрёма", - подумал Мартин Бек.

Через четверть часа он увидел в окно, как возвращается машина Скакке. Вышел, забрал магнитофон и сказал, что тот может ехать домой.

В половине одиннадцатого в кабинет вошла женщина - дежурный врач.

Кризис миновал, Сюндстрём пришел в сознание, состояние сравнительно приличное. Он разговаривал с женой, затем та ушла. Теперь он спит, и его нельзя беспокоить.

- Приходите утром, тогда посмотрим, - заключила она.

Мартин Бек объяснил ей положение, и в конце концов она неохотно согласилась разрешить ему переговорить с Каем Сюндстрёмом, как только тот проснется. И проводила его в другой свободный кабинет.

Мартин Бек увидел лежак с зеленой клеенкой, табуретку и этажерку с тремя зачитанными религиозными журналами. Поставил магнитофон на табурет, устроился на лежаке и уставился в потолок.

Он думал о Кае Сюндстрёме и его жене. Сильная женщина. Сильный характер. Потом он подумал о Фольке Бенгтссоне, потом о Рее и наконец уснул.

Дежурный врач разбудила его в половине шестого.

- Он проснулся, - сообщила она. - Постарайтесь не утомлять его чрезмерно.

Кай Сюндстрём лежал на спине, глядя на дверь.

На полке над изголовьем стоял такой же аппарат, какой Мартин Бек видел в кабинете дежурного.

Тремя проводами разного цвета он соединялся с маленькими круглыми электродами, прикрепленными пластырем к груди Кая Сюндстрёма. Зеленая точка плыла по экрану, но писк звучал совсем слабо.

- Как самочувствие? - спросил Мартин Бек.

Кай Сюндстрём теребил простыню.

- Ничего. Не знаю толком. Я не помню, что произошло.

Без очков лицо его казалось моложе и мягче.

- А меня помните?

- Помню, что вы приехали и мы вышли во двор. Больше ничего.

Мартин Бек вытащил из-под кровати длинную скамеечку, поставил на нее магнитофон, прицепил микрофон на краю постели. Пододвинул стул и сел.

- Вы припоминаете, о чем мы говорили?

Кай Сюндстрём кивнул.

- Сигбрит Морд, - продолжал Мартин Бек. - Почему вы её убили?

Больной полежал с закрытыми глазами, потом открыл их и заговорил:

- Я болен. Мне не хочется об этом говорить.

- Как познакомились с ней?

- В кондитерской, где она работала. В то время я, бывало, заходил туда выпить чашку кофе.

- Когда это было?

- Три-четыре года назад.

- Так, дальше.

- Один раз я увидел её на улице и предложил подвезти. Она согласилась, объяснив, что оставила свою машину в мастерской. Я отвез её домой. Потом она рассказала, что нарочно все придумала, потому что хотела узнать меня ближе.

- Вы отвезли её и вошли в дом? - спросил Мартин Бек.

- Да, и тогда же началась наша близость. Вас ведь это интересует?

Кай Сюндстрём посмотрел на Мартина Бека, потом отвернулся к окну.

- Вы продолжали встречаться у нее дома?

- Несколько раз. Но это было слишком рискованно. Я женат, а она хоть и разведена, но ведь от сплетен спасу нет. Я нашел небольшую квартирку в Треллеборге, где мы могли встречаться.

- Вы её любили?

Кай Сюндстрём фыркнул.

- Какая там любовь. Просто влечение. Жена-то давно остыла. И никогда особым жаром не отличалась. Я чувствовал себя вправе завести любовницу. Но если бы жена об этом узнала - взбесилась. Потребовала бы развод.

- А Сигбрит Морд вас любила?

- Наверно. Сначала я решил, что у нее просто влечение, как у меня, но потом она начала говорить о том, чтобы я переехал к ней.

- Когда она начала об этом говорить?

- Весной. Все шло хорошо, мы встречались раз в неделю на квартире, которую я снял. Вдруг она стала говорить, что надо нам пожениться, она хочет ребенка. Её не смущало, что я женат, что у меня дети. Мол, разводись, и все тут.

- А вы не хотели разводиться?

- Ни в коем случае. Во-первых, мы с женой и детьми неплохо ладим. А во-вторых, взять развод для меня означало разориться. Дом, где я живу, принадлежит жене, фабрика тоже, хотя все дела веду я. Развестись - значит остаться без денег и без работы. А мне пятьдесят два года. Я трудился как вол на этой фабрике. Неужели я стал бы бросать все ради Сигбрит. К тому же она рассчитывала на мои деньги. - Кай Сюндстрём порозовел, и глаза его немного ожили. - Да и поднадоела она мне. Я еще зимой начал подумывать, как бы покончить с этим делом, чтобы её не обидеть.

"И придумал способ..." - сказал себе Мартин Бек.

- А что случилось? - спросил он. - Она вела себя назойливо?

- Угрожать начала! Сказала, что пойдет к моей жене. Пришлось обещать, что я сам поговорю о разводе. На самом-то деле у меня ничего такого в мыслях не было. А как поступить? Ночами не спал, все думал...

Он смолк, закрыл глаза рукой.

- А рассказать жене?

- Исключено. Она мне никогда не простила бы. Она за строгую мораль, в таких делах от своих принципов ни на шаг не отступит. К тому же страшно боится людской молвы, дорожит приличиями. Нет, у меня был... никакого выхода не было.

Мартин Бек помолчал, потом сказал: