Подозреваются все. Что сказал покойник

Не зажигая света, я вышла на балкон и долго любовалась открывающимся отсюда видом: слева — Монте-Кастелло, прямо — море и скалы, справа — панорама побережья. Жаль, что нельзя было увидеть Этну, для этого мне пришлось бы залезть на крышу. Потом я посмотрела вниз, на свою подругу пальму.

Под пальмой кто-то стоял. Я испугалась, что это швед и что он опять примется громко выражать свои чувства, разбудит всю гостиницу и соседние дома и окончательно меня скомпрометирует. Я уже готова была скрыться в комнате, как вдруг сообразила, что на виднеющихся в сумраке очертаниях головы отсутствуют последствия деятельности коровьего языка. Я присмотрелась внимательней — это был он, блондин моей мечты!

Я была тронута. Если бы ещё у него был плащ на плечах, кинжал в зубах и гитара в руках! Правда, наверное, очень трудно петь, держа кинжал в зубах, но в конце концов это не важно. Пусть не поёт, пусть только стоит. Сколько лет уже никто не стоял под моим окном! Впрочем, тут же подумала я, где было стоять-то? Просто не было условий…

Долго в молчании стояли мы так — он под пальмой, а я на балконе. Первой не выдержала я, устали ноги и разболелась поясница. На минутку вышла в комнату, чтобы взять стул, и успела увидеть, как он удаляется. Несколько прозаичный финал романтической сцены.

Зато на следующий день я стала объектом самых горячих чувств. Мало того. Блондин настоятельно уговаривал меня поехать с ним в путешествие по Сицилии, уверяя, что без меня чудесные пейзажи потеряют все своё очарование. Я согласилась.

Мы побывали и в тех местах, где я уже бывала раньше, и в совершенно новых для меня, посетили Палермо, Катанию, Сиракузы, а Монте-Кастелло я могла бы нарисовать по памяти. Страсть к туризму, овладевшая моим спутником, вполне отвечала моим вкусам. К тому же так приятно было чувствовать себя слабой женщиной, находящейся под защитой сильного мужчины. Не понятно все-таки, что он во мне нашёл, хотя взгляд в зеркало ещё раз подтвердил, что Таормина всегда хорошо сказывалась на моих внешних данных.

Наша безмятежная идиллия была нарушена в самом неподходящем месте и в самый неподходящий момент. Мы находились в Лазурном гроте. Сидя в качающейся лодке, я в который уже раз смотрела и не могла насмотреться на лазурное чудо, не в силах поверить, что вижу это наяву. Потом я взглянула на Аполлона Бельведерского, сидевшего на вёслах, и, поскольку всегда отличалась особой впечатлительностью при восприятии прекрасного, у меня защемило сердце. Он молчал, кому-то надо было внести элемент поэзии, и это сделала я.

— Твои глаза, — заявила я, хотя и несколько возвышенно, но совершенно искренне, — совсем как эти голубые отблески на скалах. — И, будучи не в силах удержаться, добавила: — Как жаль, что ты не настоящий…

Задумчиво рассматривающий лазурные воды Аполлон так резко повернулся ко мне, что лодка чуть не опрокинулась:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Осторожно, я не умею плавать!

— Ничего, я умею. Что значит — не настоящий?

Я не сразу ответила. Не так-то просто было ему объяснить это.

— Ну, не знаю. Ты не можешь быть настоящим, потому что никак не вписываешься в мою настоящую жизнь. Ты — как хэппи энд в фильме из жизни высшего общества. Потом на экране появляется надпись «конец», и надо идти домой.

Сказав это, я тут же пожалела о сказанном, хотя это и была чистая правда.

Он пристально посмотрел на меня и тихо спросил:

— А какая она, эта твоя настоящая жизнь?

Ну, не могла же я и в самом деле сказать ему, что моя настоящая жизнь находится очень далеко отсюда, на севере, где луна бывает серебряной, а не золотой, где море серо-зеленое и холодное, а в моем городе ходят трамваи, переполненные спешащими на работу людьми. В городе, где жизнь кипит, а тридцать пять лет назад были одни развалины. Нет, ничего этого я не могла ему сказать и только молча смотрела на прозрачную синюю воду.

— Ты мне ничего не рассказываешь о себе, — продолжал он. — Я ничего о тебе по знаю. Кто ты? Где живёшь?

Мне всегда хотелось быть таинственной натурой, и вот раз в жизни получилось. И как всегда бывает, некстати. Проблеск здравого смысла, воплотившегося в очереди за лимонами, заставил меня воздержаться от излишней откровенности.

— В гостинице «Минерва», — буркнула я.

— Ты не воспринимаешь меня всерьёз, — не унимался он. — Я для тебя лишь курортное развлечение. Вот уедем отсюда, и я тебя потеряю. Мне же хочется быть с тобой всегда. В твоей настоящей жизни. Ты куда отсюда поедешь?

— В Париж, — брякнула я, не подумав.

— Так поехали вместе. У меня есть возможность поселиться в Париже.

Голова моя пошла кругом. Ничего удивительного. Предсказание гадалки делало своё, сицилийский антураж делал своё, блондин делал своё. Одна я ничего не делала, пассивно поддаваясь их влиянию.

Я представила себе, какую чудесную жизнь могла бы вести, окружённая его любовью и заботой, в шиншилловой накидке и бриллиантовом колье разъезжающая по лучшим курортам мира. В довершение картины тут и там начали поблёскивать пиренейские алмазы. Где-то возникла робкая мысль, что неплохо было бы подобраться к ним с его помощью…