Подозрительные обстоятельства

— Ники, милый, взгляни-ка, какие ужасные вещи пишет «Таймс».

О смерти Сильвии Ла-Мани трубили все газеты. Ее в семь утра обнаружила в ванной горничная, которой было приказано доставить Сильвии чашку чая «по доброй английской традиции». Как установил доктор Вудсайд, смерть наступила в результате сердечного приступа, который явился следствием неправильного питания и горячих солевых ванн. По утверждению врача, данный случай полностью аналогичен смерти кинозвезды Марии Монте, также умершей в ванне. Режиссер Рональд Лайт, с которым беседовали в отеле «Тамберлен», «потрясен потерей еще одной претендентки на роль Нинон де Ланкло». «Может, все дело в «Вечной женщине»? — вопрошали газеты. Похороны Сильвии были назначены на среду в Беверли-Хиллс.

И все. Старина Стив поработал на славу. О матери ни слова. Инспектору Робинсону нечем разжиться.

Тем не менее мать не забыли. Все газеты писали об успехе ревю «Анни Руд и ее семья». Приводились фотографии знаменитостей, почтивших своим присутствием наше выступление, интервью с выдающимися деятелями — от Майка Тодда и до губернатора Калифорнии. Летти Лерой прямо-таки захлебывалась от восторга: «Выступление Анни Руд в «Тамберлене» произвело неизгладимое впечатление на публику…»

— Кажется, им понравилось, верно? — Мать сняла очки. — Но не следует почивать на лаврах. Теперь, я полагаю, пришла пора поговорить о Сильвии с остальными. Если они еще не читали газет. Будь другом, милый, сходи за ними. Клеони, пожалуй, не стоит приглашать. С ней придется поговорить отдельно.

Я позвал всех в комнату матери. При виде Пэм я понял, что не хочу там оставаться. А так как необходимости в моем присутствии не было, я взял купальные принадлежности и отправился в бассейн. К моему удивлению и несказанному смущению, все меня узнавали, и вскоре окружили любители автографов.

Потом я немного поплескался в воде и, возвращаясь, зашел к Ронни. Признаться, он выглядел значительно лучше. А когда я рассказал ему о найденном письме и фотокопии, и вовсе воспрял духом.

Мы отправились в гасиенду. Из дверей спальни матери выходили наши домашние. Лица у них были явно испуганными.

— Анни! — воскликнул Ронни.

— Ронни! — В дверях появилась улыбающаяся мать в розовом халате. — Прости, дорогой, мне нужно кое-что обсудить с Клеони. Подождите в гостиной, я скоро буду.

Она направилась в комнату Клеони, а мы проследовали в гостиную. Там никого не было. Должно быть, члены нашего семейства разбрелись по комнатам на досуге обдумывать услышанное. Зазвонил телефон. Я снял трубку.

— Алло, алло, мадам Руд? — сказал голос по-французски.

Услышав, как мать ответила по параллельному телефону, я положил трубку.

Минут через десять мать присоединилась к нам и сразу же обратилась к Ронни.

— Ну, Ронни, убедился, что все в порядке?

— Анни, ты гений. Я не в силах выразить…

— Глупости, дорогой. Какие могут быть счеты между друзьями. Мы со Стивом тоже друзья. Вот и все.

Ронни смотрел на нее с обожанием.

— Анни, я должен лететь в Лос-Анджелес. Не только ради похорон Сильвии, хотя и этим придется заняться. Но меня беспокоит картина. Анни, через три недели должны начаться съемки.

— В самом деле, дорогой?

Мать произнесла эти слова с отсутствующим видом.

— Анни, я в полной прострации. Подскажи, что мне теперь делать?

— Делать, дорогой?

— Анни, твое выступление здесь продлится как раз три недели… Анни, умоляю, возьми эту роль.

Я вздрогнул. Мне вспомнились слова инспектора Робинсона: «Если бы однажды утром я раскрыл «Тайме» и прочел, что Анни Руд играет Нинон де Ланкло…» Поистине, Ронни просто рехнулся! Нельзя же начинать этот кошмар сызнова.

Я взглянул на мать. Уж она-то, надеюсь, сохранила здравый смысл. Однако, казалось, ее мысли были совсем о другом. Медленно-медленно мать, повернула голову и посмотрела на Ронни.

— О, мой дорогой, мне ужасно неловко. Это ведь моя вина, я все заварила. Конечно, я могла бы… Но, боюсь, слишком поздно.

— Что значит — слишком поздно?

— Несколько минут назад, когда я разговаривала с Клеони, мне позвонили. Нас приглашают на три недели в «Летнее казино» в Канны. Я приняла предложение.

Нет, что ни говори, мать — удивительный человек!

— Но, Анни, дорогая, — Ронни взял ее за руки. — В конце концов, это всего лишь еще три недели. Я могу отложить съемки. Анни, прошу тебя, не отказывай мне.

Я со страхом ждал ответа матери.

— Ронни, не настаивай.

— Но, Анни, милая…

— Оставим этот разговор. Я не стану играть в твоем фильме. Я не должна больше сниматься в кино. Не должна видеть тебя.

Она обняла его и поцеловала в губы.

— Неужели ты не понимаешь? Я люблю тебя. Я мечтаю стать твоей женой, но это невозможно. Я никогда не смогу, никогда. Работать бок о бок с тобой, каждый день видеть… Это выше моих сил. Ронни, милый, не мучь меня, иди…

Она подтолкнула его к двери. Я ждал. Они вышли вместе: вскоре мать вернулись и села в кресло.

— Благодарение богу, ты отказалась, — сказал я. — Ведь стань известно, что ты взяла эту роль, инспектор Робинсон вновь открыл бы дело Нормы. Ты поступила разумно: