Подпесок

– Да, точно, – Грег кивнул. – Маманя, блин, нашла пакет у меня под кроватью, а батя швырнул в камин. А это все равно, что подписать мне смертный приговор. Не могу поверить, что старик швырнул ее прямо в огонь, слышь.

К этому моменту я валялся от смеха, поскольку живо представил себе Грегова старика – мелкого, кучерявого и жилистого бандита, как он, костеря всё и вся, бросает в камин пакет с дурью. Тут и Грег тоже рассмеялся, хотя, смеясь, он повторял: «Не смешно, Кэм. Не смешно».

Но это было смешно, и только поэтому Грег получил свои деньги.

Он их получил, потому что я рассказал все Рубу, и тот отстегнул недостающие девяносто баксов, хотя и пригрозил при этом, что убьет Грега, если тот не вернет должок в темпе вальса. В итоге мы договорились, что Рубу я отдам с денег, которые заработаю у отца в следующем месяце или около того, и все будут довольны. А Грег потом рассчитается со мной.

У Грега прямо по лицу было видно, как он расслабился. Едва деньги оказались у него в руках, все его напряжение улетучилось.

В соседней комнате Сара лежала на кровати, разбитая на тысячу осколков.

Мы прошли мимо нее на задний двор, где принялись пинать мяч в нарисованные на заборе ворота.

В ворота мы вставали по очереди. Это я предложил (в основном из-за того сна, что мне приснился прошлой ночью), и я лишь надеялся, что нос мне не расквасят. Впрочем, Ребекки Конлон с нами не было, верно? Я счел, что беспокоиться в общем-то не о чем.

Само собой, соседская собачка пустилась брехать, а попугаи впали в бешенство.

Игра была в самом разгаре, и тут Руб стал звонить друзьям. Разговор произошел такой:

– Алё.

– Алё, Саймон. Это Рубен.

– Рубен. Привет. Как сам?

– Норм. Подходи?

– А че, подойду. Вроде недалеко.

– Возьми Сыра и Джеффа.

– Лады.

– Пока.

– Пока.

Когда все собрались, у нас пошла самая настоящая игра.

Раз за разом мы грохали мячом в забор, стараясь по полной использовать свободу, пока не вернулись предки. Вы бы слышали эти удары! Бдыщ. Бдыщ. Мяч лупил по обоим воротам, и грохот разносился по всей округе, а следом крики и брань.

В моей команде были Джефф, Грег и я, и мы вообще-то выигрывали, пусть даже были меньше и слабее, чем команда Руба. Вот как нам хотелось.

При счете 4:2 соседская шавка вдруг перестала лаять.

– Стойте! Стойте! – заорал я, заметив это. – Слышите?

– Что?

– Собака.

– Оба-на, точно. Замолчала.

Я влез на забор и заглянул к соседям, и вы не поверите, что я увидел.

Собачка сдохла.

– Господи, она, кажется, сдохла, – сказал я, оглянувшись на остальных.

– Чего?!

– Говорю вам. Идите гляньте.

Руб влез рядом со мной, и ему осталось только согласиться.

– Ни фига себе, и точно, – смеясь, подтвердил он с ограды остальным. – Наверное, из-за нас несчастную козявку хватил сердечный приступ.

– Да ну?

– Или удар.

– Ох ты, – сказал я, – что же мы натворили?

– А что за собака?

Руб вышел из себя.

– А я, блин, знаю?! – заорал он на Сыра. – По-моему, этот… этот…

– Шпиц, – ответил я за него.

– А че это за фигня – шпиц?

– Ну, знаете, – объяснил Сыр остальным, – такая пушистая, на крысу похожая… Наверное, лаял, пока не надорвался.

Даже попугаи в клетке мрачно глядели вниз, на дохлую собачонку.

– Надо что-то делать, – сказал Руб.

– Например? Рот в рот?

– Гляди, она дрожит.

– О, ну здорово, ага.

Я спрыгнул к соседям, стянул с себя фуфайку и завернул в нее пса. Руб тоже перелез, а остальная братия зырила с изгороди, как мы гладим пушистую крысообразную собачку, раздумывая, в самом ли деле она отдает концы.

Минут через пятнадцать появился и сосед – пятидесятилетний чувак, у которого язык был злее, чем у нас всех вместе взятых. Вообще говоря, он, в принципе, держал себя в руках, когда метнулся во двор, обозвал нас так и эдак, подхватил своего шпица – по кличке Пушок, кстати, – и помчался к ветеринару.

– Как думаешь, выживет? – спрашивали мы друг друга, вернувшись к себе.

– Не знаю, чувак.

Мало-помалу все разошлись. Грег последним.

– Ну, мужик, – качал он головой, уходя, – я и забыл, как оно все у вас.

– Прежние деньки, ага?

– Точно. – Он кивнул. – Дурдом.

– Именно.

Все и правда было как в прежние времена, но я знал, что бессмысленно думать, будто они продолжатся. Мы оба знали, что в следующий раз он объявится, когда придет отдать долг или часть долга. Так уж оно обстояло в жизни.

Вечером случилось то, что должно было случиться. Сосед.

Он явился указать родичам, что они не в состоянии приглядеть за нами с Рубом, и поскольку только у Руба остались какие-то деньги, то он и заплатил мужику за ветеринара.

Кстати, со шпицем Миффи все обошлось. Это был просто слабенький сердечный припадок. Бедная собака-крыска.

Но для нашей мамули эта история оказалась, можно сказать, последней каплей.

Она усадила нас за кухонный стол, а сама ходила вокруг, орала на нас и отчитывала не дай-те бог. Она даже совала нам под нос деревянную ложку, хотя не лупила нас ею с тех пор, как мне исполнилось десять. Уверяю вас, мы поняли, что она запросто треснет по башке.