Подпольная империя рода Амато

— Итак, вся наша охрана усилена. Матери звонила Анна и, можешь себе представить, её муж посмел выказать недовольство — мол, чего это без моего ведома какую-то охрану приставляют ко мне и моей супруге? Ему бы по сцене своей скакать и молчать в тряпочку, если благодарность выразить не умеет, а он ещё возмущаться изволит… — Отец негодующе скривился.

— Быть может, всё же стоило его прикончить руками киллера… — протянул я.

— Андрей!

— Да я шучу! Знаю, что нельзя трогать этого… а руки так и чешутся. Да ведь Анна нас тогда возненавидит.

— Дело вовсе не в Анне, а в том, что Сальваторе теперь — один из нас, пусть даже только формально. Но мы не трогаем своих… если только нет измены. — Князь помрачнел, и я поспешил свернуть тему, понимая, что ему вспомнилась смерть Бориса.

— А как там Анна? Не жалуется на супруга своего?

— Она поёт ему гимны, — усмехнулся отец. — Твоя мать в восторге.

— Что ж… я ясно дал понять этому певцу, чтобы и думать забыл о других девках, иначе он узнает, что такое — разозлить Амато.

— Кстати говоря, о девках… собственно, из-за них я тебя и вызвал. К нам с минуты на минуту пожалует одна дамочка… хм, так скажем, управляющая принадлежащим нам элитным учреждением, специализирующимся на плотских утехах.

— Ты про публичный дом?

— Э, нет, сын, публичные дома у тех, кто помельче, а у нас эскорт-агентство. Одно из самых элитных в империи. Его клиенты — элита Санкт-Петербурга: купцы первой гильдии, промышленники, офицеры, генералы, дипломаты… Так вот, у директора какая-то проблема возникла, и она приедет, чтобы обсудить это со мной. Я решил, что ты должен присутствовать на встрече, раз ты теперь моя правая рука и наследник рода.

— Благодарю за доверие, отец. — Я кивнул ему.

Через пару минут служанка заглянула, чтобы сообщить о приходе той, кого мы ждали. Отец велел проводить её в кабинет, и вскоре перед нам предстала женщина средних лет, одетая в строгий брючный костюм. Её нельзя было назвать красавицей, но во всём её облике присутствовало нечто более привлекательное, чем красота в обычном понимании этого слова. Директор борделя — люблю называть вещи своими именами, шлюха не перестаёт таковой быть, если прозвать её «обслуживающим персоналом по вопросам утоления похоти» — была воплощенной женственностью, грацией, элегантностью. Её притягательность не кричала о себе, не зазывала, она заявляла о себе со спокойным достоинством. Эта женщина явно знала себе цену.

— Это мой сын и наследник, Андрей, — представил меня отец.

— Рада знакомству. Вольская Инга Валерьевна. — Дама протянула рука, я пожал её, пригласив присаживаться. — Андрей Николаевич, — обратилась она к князю. — Боюсь, я пришла к вам с серьёзной проблемой. После первого случая я, можно сказать, закрыла глаза… точнее, попыталась всё замять, уладить своими силами, но… без вашего вмешательства, боюсь, ничего уладить не выйдет.

— Давайте по порядку… что конкретно произошло? — нетерпеливо спросит отец.

— Одни специфические клиенты… обидели некоторых наших девочек.

— Что значит «специфические»? — поинтересовался я.

— Со странными, так скажем… предпочтениями.

— И что же они такого страшного сделали? Или неужто шлюхи нынче пошли такие нежные, что уже на малейшую грубость жалуются? Так ведь профессия обязывает их терпеть некоторого рода грубости.

— Нет, Андрей Николаевич, речь не об обычной грубости, которая приемлема в… в роде их занятий. Двух девочек изнасиловали.

— Теперь это так называется? — усмехнулся я.

— Да нет же, их силой потащили, без предварительного оформления заказа. Вы ведь знаете, какая у нас система. Вначале оформление, оплата, выбор партнёрши, и лишь потом… эти клиенты потом, правда, оплатили услугу, и даже очень щедрые чаевые оставили, но сам факт того, что они вот так варварски себя повели…

— Да, весьма неприятная ситуация, — согласился отец.

— Но это ещё не всё. Потом они снова пришли. На этот раз всё оформили, как полагается, но вновь применили насилие. Двух девушек жестоко избили, а одна… она не может продолжать работу после того, что с ней сотворили.

Инга Валерьевна замолчала, в глазах её вспыхнул гнев.

— Мы вас слушаем, — поторопил я её.

— Те были просто садится и отморозки, а один оказался… совсем чокнутым. Он… он топил её.

— Топил?

— Да, в ванной. Мои люди прибежали на шум. Он силой окунал голову девушки под воду, вытаскивал, снова окунал. Когда всё было закончено и я пришла поговорить с ней… бедная девочка лежала, скорчившись на полу, на грани потери рассудка. Она наотрез отказывается обслуживать клиентов.

— М-да, нехорошо поступили эти товарищи… Что вы о них знаете?

— Какие-то очень состоятельные господа, приезжие. Купцы-промышленники из Сибири. Они приехали на Петербургский экономический форум.

— О, серьёзные господа, — отреагировал отец.

Я напряг память Андрея и понял, что этот самый форум — крупнейшее событие в экономической жизни не только столицы Российской империи, но и всего Восточного полушария.

— Охрана у наших сибирских гостей, конечно, что надо, — размышлял вслух отец.