Подпольная империя (СИ)

Раздевшись, магистресса начинает извиваться передо мной в жутком медленном танце. Жнец тоже приближается к нам. Встав рядом, он тихим голосом обращается к извивающейся бабе:

— Руфь, какого хрена ты делаешь? Это что за церемония? Откуда ты это взяла?

Но она не отвечает, её глаза светятся безумием. Кажется, напиток имеет большую силу. Что-нибудь из мухоморов, возможно.

Не обращая внимания на слова жнеца, магистресса бежит на другую сторону, к Киргизу, и начинает отплясывать там. Толпа выкрикивает какой-то непонятный лозунг, а предводительница поднимает с земли длинный шест с металлическим наконечником. Она делает знак и трое последователей приближаются к ней.

Они принимают пику из её рук и нацеливают на задницу Киргиза. У меня возникает ощущение, что они собираются насадить его на этот трёхметровый шампур. Твою ж дивизию…

Жнец возвращается на своё место, а эта ведьма снова кидается ко мне. Бедный студент. Я так понимаю, ему ещё предстоит совокупиться с этой тварью на глазах у всех. Надеюсь, я этого уже не увижу. А если мне удастся ещё раз переродиться, новую жизнь я посвящу борьбе с такой вот нечистью.

Магистресса, подбежав к огню, наклоняется и поднимает с земли стакан. Она высыпает его содержимое в костёр и пламя вспыхивает зелёным светом. Пахнет серой. Все замолкают, а эта гадина начинает выкрикивать латинские слова. Двое крепких парней подводят ко мне непосвящённого студента и вкладывают ему в руку здоровенное мачете.

— Сангиус! Сангиус! — начинает скандировать толпа.

Это слово я знаю, оно означает «кровь». Кажется эти твари хотят моей кровушки. Обидно, что шевелить могу я только головой. Очень обидно. Я бы напоследок обязательно забрал кого-то с собой. Впрочем, хочется верить, что пункты назначения у нас будут разными.

Ведьма и парни отходят к костру, а я остаюсь один на один со студентом. И между нами огромный нож. И держу его не я…

— Сангиус! Сангиус! — тихо и зловеще повторяют члены ордена.

Я смотрю в глаза студенту и не вижу в них ничего, что могло бы меня обнадёжить или утешить! Кажется, он переусердствовал с горячительными напитками. Или прохладительными, не знаю, чего они там пили.

— Сангиус! Сангиус! — разносится над оврагом.

Это слово задаёт ритм и становится незримым, но сильными и мощным каркасом действительности. На него насаживается плоть момента и дух ожидания.

— Сангиус! Сангиус!

— Хинени, хинени, — шепчу я, неизвестно откуда всплывшее в памяти.

В его глазах ужас и готовность, а ещё отрешённость и… наркотический дурман. Подлый настой из мухоморов. Его взгляд затуманен, я не вижу в нём мысли, только морок и дурман, только дикий огонь и дикие видения. Ну нахрена ж ты пил эту гадость, брат?!

Твою ж дивизию! Меня колотит. Я покрываюсь льдом. Внутри меня ледяная корка и пока ещё горячее сердце, пытающееся разбить ледяной панцирь…

Замечаю, что жнец потихоньку пятится в сторону, явно не желая оставаться, чтобы увидеть самое интересное.

— Ну же, — скрипит магистресса, — Выпусти ему кишки, брат Круэнтум, стань одним из нас. Лучшим из учеников!

— Сангиус! Сангиус!

— Брат Круэнтум, стань лучшим!

На мгновенье мне кажется, что в глазах вновь названного брата оживает мысль, но она тут же исчезает в густом тумане, и он решительно поднимает руку с ножом.

Сердце вырывается наружу, адреналин выплёскивается и вытесняет кровь, я почти задыхаюсь, хриплю и уже почти теряю контроль над разумом.

— Сангиус, брат Круэнтум! — отзывается в голове. — Нам нужна его кровь!

И брат Круэнтум резко и неотвратимо опускает оружие, с силой нанося удар…

10. Изменчивая фортуна

Он с силой бьёт ножом и воздух, рассекаемый им, стонет от мощи удара. Но удар не вспарывающий, а рубящий. Именно это меня и спасает. Слава тебе, Боже! Слава тебе, Боже!

Брат Круэнтум перерубает верёвку! Да! Одну, другу, третью и четвёртую. Он освобождает меня! По крайней мере, даёт шанс на освобождение, но им ещё надо суметь воспользоваться. Распрямляясь, деревья выстреливают листвой, как катапульты. А я тру затёкшие конечности.

— Вонзайте жало! — орёт магистресса и начинает хохотать, как полоумная. — Разорвите его потроха! Пусть остриё выйдет из глазницы!

Натурально ведьма! Она подлетает к моему спасителю и запрыгивает ему на плечи, как панночка у Гоголя. На противоположной стороне я вижу оживление. Трое с пикой примеряются и действительно хотят исполнить требования этой полоумной. Киргиз хрипит, чувствуя близкую и мучительную кончину.

Я мягко забираю мачете из руки студента и бью рукоятью в лоб магистрессы. Ужас! Её это не берёт, только веселит. Она завывает и хохочет, и мне приходится нанести ещё пару ударов, чтобы заставить её заткнуться и свалиться на землю. Вот же шабаш!

Разгневанные адепты зла подступают ко мне. Жнец медленно поднимается по склону оврага, а пикейщики настраиваются на проникновение внутрь Киргиза. И что с ними делать? Не резать, не рубить же их. Опять самооборона, мля.