Подпольные миллионеры: вся правда о частном бизнесе в СССР

Советские предприниматели не могли инвестировать свои средства в расширение производства. Они не могли заметно увеличить масштаб своего цеха и обороты свой торговой схемы. С одной стороны, рост масштабов бизнеса неминуемо увеличивал вероятность репрессий со стороны властей. С другой стороны – чтобы увеличить объемы продаж, недостаточно было только инвестиций в закупку нового оборудования или увеличения оборотных средств. В конечном итоге все упиралось в людей. Надо было найти пути получения сырья, договориться о каналах сбыта. То есть нужны были скорее навыки личного убеждения, правильного выстраивания отношений с людьми. А не деньги как таковые.

Вы скажите – можно платить большие взятки? Но как бы парадоксально на первый взгляд это ни выглядело, не всегда ценность подношения определяется его размером. Важно, как и при каких обстоятельствах переданы деньги. Да это могут быть вовсе и не деньги, а некая услуга или одолжение. Так что и расходы на взятки не были той статьей расходов, которая могла пожрать все доходы от дела. Как пишет Саймс, на взятки советские бизнесмены тратили, судя по материалам дел, в которых он непосредственно участвовал как адвокат, от 15 до 20 % своих доходов.

...

Советские предприниматели не могли инвестировать свои средства в расширение производства. Рост масштабов бизнеса неминуемо увеличивал вероятность репрессий со стороны властей.

Таким образом, на руках цеховиков, спекулянтов, толкачей и прочих участников негосударственной экономической активности оставались крупные по советским временам суммы. Но на что они могли их потратить? Предметы роскоши? Возможности такого рода расходов в Советском Союзе были жестко ограничены, даже для тех людей, кто мог подтвердить свои доходы легальными источниками. Что мог себе позволить, скажем, популярный актер, у которого действительно были большие легальные деньги? Купить четырехкомнатную кооперативную квартиру – 15 000 рублей. Автомобиль «Волга» – еще 10 000 рублей. Построить дачу по индивидуальному проекту эстонского дизайнера и обставить ее сделанной под заказ мебелью? Ну допустим, 150 000 рублей.

Пожалуй, это все, что теоретически могли позволить себе наиболее активные участники «второй» экономики СССР. То есть у них были такие деньги. Однако как быть с подтверждением их легальности? Каждая покупка, каждая крупная трата денег делалась большинством подпольных советских миллионеров с оглядкой через плечо. Как там ОБХСС, не следит? И неважно – шла ли речь об обеде в дорогом ресторане или о покупке жене меховой шубы.

...

Доминирующей моделью поведения советских дельцов было сбережение заработанного.

Так что доминирующей моделью поведения советских дельцов было сбережение заработанного. Конечно, приведенный выше пример с семьей, для конспирации готовившей ужины и обеды из самых дешевых продуктов, это уж совсем из ряда вон выходящий случай.

Тем более что описанные события имели место в разгар хрущевских репрессий, когда масштабные «посадки» и выносимые судами «расстрельные» приговоры заставляли предпринимателей вести себя максимально незаметно. Но общую тенденцию он отражает верно.

А она заключалась в том, что большая часть подпольных миллионеров пыталась обеспечивать своим семьям достойный и намного выше среднего уровень жизни, но при этом не сильно выделяться на уровне общей массы. Хотя, конечно, это «не сильно выделяться» в разных местах выглядело по-разному. Одно дело в Москве или в Одессе, и совсем другое – в Грузии.

3

В 70-е годы Верховный суд Грузинской ССР осудил на 20 лет тюрьмы некого Гоглиадзе, который заправлял несколькими цехами по пошиву одежды. Так вот, он вполне легально владел двумя роскошными домами – в Тбилиси и в Цхнете, местном аналоге современной московской Рублевки. Оба дома были обставлены изысканной антикварной мебелью, добытой через нелегальных антикваров и скупщиков Москвы и Ленинграда. Во дворе был оборудован настоящий винный погреб (мара-ни) с зарытым в землю квеври – гигантскими глиняными кувшинами, наполненными вином. Во время обыска у Гоглиадзе было конфисковано около 45 000 рублей, не считая украшений жены. Как объяснил позже Гоглиадзе на допросах, это были деньги на каждодневные расходы – они просто лежали на видном месте.

Гоглиадзе не боялся УБХСС и прочих проверяющих – верхушке местных контролирующих органов он платил ежемесячные «взносы». В садах его домов практически постоянно стояли накрытые столы для дружеских пирушек, куда приглашались десятки гостей. Играл нанятый оркестр, старики исполняли традиционные грузинские песни. Вино из рогов, цветистые здравицы и тосты лились рекой. Тут же в саду резали барашков и жарили шашлык.