Подпольный Алхимик (СИ)

К концу второго месяца моего пребывания в этом мире я продал несколько сотен «кирпичей» и примерно половину из этого числа пакетиков дрожжей. Выручка составила двенадцать миллионов крон.

Половина прибыли за продажу «кирпичей» шла Босстрому и еще двадцать процентов с продажи дрожжей. Итого его выручка за месяц вышла порядка четырех миллионов двухсот тысяч крон. Семь восемьсот — моя доля. Из них — семь миллионов, чтобы закрыть долг перед Нильсонами. А уж что делать с оставшимися деньгами — я придумаю.

Когда я выложил перед Босстромом его долю, он, наверное, едва сдержался, чтобы не потерять сознание.

— Но… как, Аксель? — с трудом выговорил он.

— Вы сомневались во мне? — улыбнулся я, слегка даже польщенный столь эмоциональной реакцией.

— Но ведь это же… целое состояние. С тех пор, как я завязал с виноделием, я и думать не мог, что когда-нибудь заработаю даже треть от этой суммы.

— Уже решили, как применить свой заработок?

— Положу на счет дочери, чтобы после моей смерти она ни в чем не знала нужды. Осталось только придумать, как обставить это дело так, чтобы к ней потом не возникало вопросов.

— У вас есть дочь?

— Ей семнадцать. — Голос Карла потеплел.

— А ваша супруга…?

— Умерла от болезни.

— Сочувствую, Карл.

— Благодарю.

— Так что, Карл, когда будет готова новая партия товара?

— Об этом я и хотел с вами побеседовать, Аксель. У нас возникла проблема, от которой невозможно отмахнуться.

— Что такое? — Сердце мое забилось сильнее от тревоги. Неужто я где-то прокололся?

— У меня закончился виноград.

От сердца отлегло. И тут же…

— Вы серьезно??! — Я едва сдержал в себе поток нецензурной брани.

— У меня маленький виноградник, Аксель. Раньше был больше, но я…

— Продали большую часть, я помню. Совсем не осталось?

— Совсем. Когда я использовал его для изготовления соков и сладостей, его хватало. Я не пытался хватать с неба звезд. А тут… эта ваша масштабная идея…

— Ох! — Я схватился за голову. — Как же я не подумал об этом раньше?

— Вам придется искать другого поставщика винограда, друг мой, только и всего.

— Я что-нибудь придумаю, Карл. Скажите, вы все еще мой партнер?

— Но как же…

— Карл, я решу вопрос с виноградом. Ответьте на вопрос.

— Ох, чует мое сердце, что по неправильному пути я пошел…

— Но этот путь обеспечит будущее вашей дочери.

— Да, Аксель, да, вы правы…

* * *

После встречи с Босстромом я отправился домой.

— Бирла, дорогая, будь добра, позови всех в гостиную. У меня к ним разговор есть, — обратился я к женщине, хлопотавшей на кухне.

Когда она ушла на второй этаж созывать всех домашних на семейное собрание, я быстренько перекусил бутербродом и запил его молоком. Ух. Времени нормально поесть не выдавалось с раннего утра.

— Что еще за разговор у тебя к нам? — холодно спросила Астра, как только я вошел к ним в гостиную.

— По поводу долга Нильсонам и нашего дальнейшего с ними сотрудничества.

— Слушаем тебя, — мрачно и коротко бросил Филип.

Я не любитель долгих пафосных вступлений, потому просто высыпал перед ними на стол пачки скрепленных резинками купюр из своего рюкзака. На лицах всех отобразилось… удивление? Пожалуй, это слово даже отчасти не передаст всю глубину потрясения, приклеившегося к физиономиям моих «родственников».

— Ты… где… ты кого-то ограбил? — выдохнула Астра, глаза которой беспокойно забегали по вожделенным пачкам.

— Я заработал эти деньги, — спокойно ответил я, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.

— Говори, щенок, — Филип схватил меня за грудки, — где взял деньги?!

— Не хочу показаться не учтивым, отец, — процедил я сквозь зубы, — но крайне настоятельно рекомендую тебе отпустить меня тотчас же. Я — единственный, кто способен сдержать наш дом на плаву.

Несколько секунд Филип колебался, но затем нехотя отступил от меня. В его глазах все еще полыхала ярость вперемешку с тревогой.

— А теперь извольте, дорогие мои, выслушать мой рассказ. Он будет весьма увлекателен, уверяю вас.

Я поведал Ульбергам о «кирпичах», опустив подробности про дрожжи и вовсе умолчав про Босстрома. Не уверен, что мой партнер захочет, чтобы лишние уши слышали о его причастности к моему бизнесу.

Минуту после моего рассказа в гостиной висела тишина, которую принято называть гробовой. А затем на меня посыпался град вопросов.

— Как ты додумался до такого? — спросил Акке с робкой осторожностью.

— Дед подсказал, — хитро улыбнулся я.

— Аксель, давай серьезно, — нахмурился Филип. Впрочем, он и не переставал хмуриться все это время.

— Я серьезно. Я прочитал предсмертную записку деда. Там говорилось про лед и пар, и про воду… да уж как-то само получилось, что меня осенило…

— Так это была не очередная его заумная метафора, а… про вино, что ли? — возбужденно вскричал Филип.

Ага, я же говорил, что они читали письмо, кто бы сомневался!

— Дед был невероятно умен — я это знаю, хоть и потерял память.

И я не лукавил. Сдается мне, из всех Ульбергов Генрих единственный вызвал бы мою симпатию. Судя по всему, не считая матери Акселя, Генрих любил пацана куда больше, чем родной отец.