Подпольный Алхимик (СИ)

— А мы разве родные брат и сестра? — изобразил я серьезность на лице и в интонации. Увидев взгляды Астры и Лии, рассмеялся. — Шучу. Но я уже отдал деньги отцу, так что все вопросы к нему.

Филип, поперхнувшись кофе, косо глянул на меня, а я ретировался в свою комнату.

* * *

Отравление отравлением, а бизнес не ждет. Как только я встал на ноги, сразу отправился в магазин. Филип сказал, что созванивался с Нильсонами: сегодня будет поставка новой партии алкоголя.

Я обслужил парочку клиентов, зашедших за настоящими книгами, и принялся ждать Нильсонов. Времени зря не терял: нашел в интернете книгу по травоведению и читал. Эх, в библиотеку бы снова наведаться. Все равно там куда ценнее и древнее книги можно отыскать, чем в интернете этом.

В районе полудня Нильсоны явились. Точнее, явилась — Кая собственной персоной. А я уже удивляться начал: чего это она не терроризирует меня, требуя что-то взамен ее молчания.

Я зацепился взглядом за брошь, на которую раньше не обращал внимания — она была, по традиции, прицеплена к платью Каи в районе груди. Роскошный аквамарин в обрамлении множества маленьких бриллиантов. Красиво. Богато. Интересно, почему у Нильсонов именно такой символ? Надо будет выяснить.

Вслед за девицей в магазин зашел здоровяк с горой мышц, держа большой короб в руках.

— Акс, родной, как я рада тебя видеть!

— Хотелось бы и мне того же сказать…

— Ох, не будь грубияном. Я ведь не с пустыми руками к тебе. — Она кивнула своему слуге.

Тот положил короб передо мной. Здоровяк ушел.

— Погляди-ка, что тут у нас. — Кая раскрыла короб и вытащила… книгу. — Зацени.

Я взял книгу. Тяжелая какая. Поднял переплет и, как уже догадался, обнаружил внутри маленькую бутылку вина.

— Книга с секретом. Объем вина, конечно, уменьшили, но ничего — это временно. Это, конечно, не столь гениальный проект, какой придумал ты… Кстати, как ты додумался до «кирпичей»?

Тут вернулся здоровяк с новым коробом, который поставил на пол.

— После взрыва, видать, что-то с мозгами приключилось, — ответил я. — Память отшибло, а вот умишка прибавилось.

— Ты еще интереснее, чем я думала вначале. — Кая заглянула мне в глаза и долго молчала.

— Как у вас дела с полицией? Перестали доставать с катером?

— Да. Отец все уладил. Ты же понимаешь, что мы всегда все улаживаем? — спросила она, наклоняя симпатичную головку набок.

Весь ее вид источал килограммы дружелюбия. А под ними были тонны коварства и вероломства.

— Догадываюсь, — улыбнулся я.

Здоровяк занес еще два короба и ушел окончательно. Кая заперла дверь за ним и вернулась ко мне.

— Знаешь, Акс… хочу с тобой выпить.

— Неожиданно.

Кая развязала пояс на платье и…

— Ты что творишь? — попытался я остановить ее.

…вытащила из внутреннего кармана крохотную бутылочку с какой-то жидкостью, после чего обратно привела себя в приличный вид.

— Как ты уместила ее там?

— Женские хитрости, — подмигнула она. — Широкий объемный пояс, знаешь ли, и не такое способен спрятать.

— Ну вы, женщины, даете, — покачал я головой, совершенно искренне продолжая изумляться.

— Один из лучших, между прочим, наших коньяков. Стаканчики у тебя найдутся?

— Были где-то…

Я вытащил пару кружек из ящика стола. Кая плеснула туда по чуть-чуть коньяка. Выпила за секунду и ожидающе взглянула на меня. Я последовал ее примеру. По горлу потекло жгучее тепло.

— Так ты мне расскажешь, Акс?

— О чем?

— О своей тайне.

— Да если б я знал ее…

— Ну же, не прикидывайся. Может, тебя просто нужно посильнее простимулировать?

Юная дрянь снова взялась за свой пояс и уже через секунду бесстыдно демонстрировала передо мной свое соблазнительное кружевное белье.

— Так что скажешь? — В глазах бесстыдницы был вызов.

С трудом оторвав взгляд от тех частей ее тела, которые разжигают в мужчинах похоть, я протянул Кае свою кружку.

— Плесни еще, будь добра.

После второй порции коньяка мне стало так расслабленно, что захотелось сотворить какую-то дичь. Поэтому я и воздерживался обычно от алкоголя — от него мозги плавятся.

— Коньяк ваш действительно хорош. А платье свое ты запахни, Кая. Ты уж прости, детка… — Я наклонился к ней и прошептал в самое ухо: — … но меня не заводят столь… пышные прелести, как у тебя. Я тот еще оригинал.

Кая умница. Она не шарахнулась от меня, злостью погашая свое унижение, а осталась стоять там же, где стояла, и даже в лице почти не изменилась — взгляд только стал холоднее.

Медленно она выпила остатки коньяка прямо из горла, поставила бутылку на стол, не спеша поправила платье, после чего покинула магазин, бросив мне напоследок:

— Нильсонам нельзя отказывать, Акс. И очень скоро ты поймешь это.

* * *

Торговля алкоголем продолжалась. Мне было невыносимо от мысли, что мы опять под нильсоновским каблуком, и я использовал каждую свободную минуту для того, чтобы отыскать способ изменить это.