Подпольный Баку

Женя обмерла: «Выходит, записка, найденная в книге Павла, написанная рукой Василия, не имеет ко мне никакого отношения?! А я — то решила… Подумать только, сколько раз я незаслуженно оскорбляла Катю!… И как обидела Павла!…»

Она готова была провалиться сквозь землю. Размышляя о своей ошибке, Женя не заметила, как окончилось занятие. По дороге домой она продолжала терзаться в душе.

В гостях у Сергея Васильевича были Павел, Василий и Аскер.

С приходом Жени, Павел поднялся, собираясь уйти. Недоброе отношение девушки к нему всегда производило на всех гнетущее впечатление.

— Мне пора, я пойду, — сказал он. — Час поздний, до города долго добираться.

Женя приветливо и виновато посмотрела на него.

— Сиди, Павел, — попросила она, — мне надо поговорить с тобой.

Все были удивлены внезапной переменой Жени. Павел не ждал ничего хорошего от объяснения с девушкой, тем не менее остался.

Женя умылась, поправила перед зеркалом волосы. Сегодня она напоминала Павлу прежнюю приветливую, славную Женю.

Она подошла к столу, села рядом с Павлом, совсем так, как делала это раньше. С губ ее не сходила улыбка. Девушка наполнила стакан чаем, поставила перед Павлом.

— Есть хорошая поговорка, Павлуша. Говорят, кто старое помянет, тому глаз вон.

Присутствующие в недоумении переглянулись.

Аскер, щуря на девушку свои маленькие близорукие глаза, спросил шутливо:

— Интересно знать, а почему Женя нас не угощает чаем?

Павел пододвинул к Аскеру свой стакан.

— Можешь пить мой. На всех не хватит стаканов.

— Я могу обойтись и без стакана, мне достаточно блюдца.

После чаепития Аскер обратился к товарищам:

— Пора двигаться, друзья. Мы и так слишком засиделись. Не будем испытывать судьбу новой встречей с царскими ищейками.

Женя поднялась вместе со всеми.

— Может, переночуешь сегодня дома, доченька? — спросила Анна Дмитриевна.

— Нельзя, мама, опасно. За мной охотятся. Кроме того, я должна увидеть сегодня Катю.

Аскер заулыбался.

— Не узнаем нашу Женю. Что произошло с ней? До сегодняшнего вечера она не очень-то жаловала Катю дружеским вниманием, пользовалась всяким случаем, чтобы подковырнуть ее.

Женя метнула на Аскера недовольный взгляд.

— Человек не может оставаться неизменным. Сегодня и Катя — не прежняя, и Павел немного другой.

К Жене подошел Василий.

— Интересно, Женя, а ты сама тоже переменилась?

— Разумеется. И я не осталась прежней. Я это чувствую. Как всякий живой человек, я тоже не избежала в жизни ошибок, опрометчивых поступков. Нам, женщинам, свойственно оказываться в плену своих чувств. Я верю, что женщины больше, чем мужчины, стремятся к правде в личных отношениях, но очень часто они, в силу тех или иных причин, не могут сразу разобраться в истине. Такова и я. В общественной жизни мне труднее ошибиться, чем в личной. Что поделаешь? Говорят, что на ошибках люди учатся. В этом замечании жизненная правда. Пошли, товарищи!

XIII

2 сентября 1902 года полиция арестовала одного из руководителей Бакинской организации РСДРП, создателя подпольной типографии «Нина» Ладо Кецховели и некоторых других активных революционеров.

Царская охранка лезла из кожи вон, преследуя бакинских социал-демократов и революционно настроенных рабочих, политическое сознание которых значительно окрепло после первомайской демонстрации 1902 года.

Находясь в тюрьме, Ладо Кецховели продолжал руководить движением бакинского пролетариата. Однако вскоре он был отправлен в Тифлис и заключен в Метехскую тюрьму.

После ареста Ладо Кеиховели работа подпольной типографии временно приостановилась.

Женя, как и все ее товарищи, была подавлена неудачей, постигшей Бакинскую организацию РСДРП. Встречаясь с товарищем Красиным и другими революционерами-активистами, она не переставала интересоваться, когда работа подпольной типографии будет налажена вновь.

Однажды Катя сказала ей:

— Положение в организации хорошо известно тебе. Охранка сковала наши действия. Мы испытываем нужду в документах, которые помогли бы товарищам жить легально. Нужны чистые бланки паспортов. Подготовка их — сложное дело. Сейчас мы организовали небольшую группу, которая занимается подделкой паспортов и печатанием прокламаций и листовок небольшого формата. Если у тебя есть желание, можешь поработать с этими товарищами.

Предложение Кати обрадовало Женю.

— С кем мне предстоит работать?

— В этой группе я, Бусинкин, Яновский, Пятницкий и еще два-три человека. Ты знаешь всех.

На следующий день Катя привела Женю в двухэтажный деревянный домик на Верхне-Кладбищенской улице.

Прошел месяц. Бакинской охранке стало известно о деятельности новой подпольной типографии, так как в руки жандармов периодически стали попадать революционные прокламации.

Однажды поздно ночью Женя стояла у распахнутого окна на втором этаже дома, где они работали на гектографе. Вдруг до ее слуха донесся звон шпор. Она бросилась в соседнюю комнату, где спали три товарища из их группы,

— Беда! У нашего дома жандармы!