Подпорченное яблоко

Рот маленького капо снова превратился в узкую линию. Он повернул руку, и его маленькие пальцы легко забегали по миниатюрным кнопкам встроенного в наручные часы калькулятора. Получив сумму, он всякий раз на секунду задерживал на ней взгляд, затем стирал ее и начинал все снова. Он проделал это раз шесть подряд. Беллз наблюдал за ним с ухмылкой, как будто ему было известно то, чего не знал Будда.

– Ладно, – наконец произнес Будда тихим, даже сонным голосом.

Беллз кивнул, будто с самого начала знал, чем все кончится. Будда показал на сине-желтый ранец:

– Я знаю, что это твои деньги, Беллз. Что бы ты ни говорил. Если тебе хочется ставить себя под удар из-за этого Живчика, дело твое. Мое дело – делать деньги. Ты так уверен в этих ребятах, отлично. Я дам им то, что они просят, но под полтора пункта в неделю. И под твоюответственность. Понял? Если они не заплатят вовремя, заплатишь ты. Если что-то сорвется – они смоются из города или еще что, – мне начхать. Это твояпроблема. Понял? Если они не отдадут деньги, пусть у тебяголова болит.

Беллз посмотрел ему прямо в глаза.

– Кто же, если он в своем уме, станет выколачивать деньги у меня?

Будда наклонился к его лицу и тоже уставился на него.

– Не слишком-то заносись, приятель. Ты не единственный урод в этом деле.

Тоцци удивился. Урод? Что бы это значило?

– Ты издеваешься над моими чувствами. Будда.

– Плевать я хотел на твои чувства. Меня интересуют только бабки. Да и тебя тоже.

Беллз пожал плечами.

– За деньги любовь не купишь. – Он рассмеялся над своей сентенцией.

Будда поднялся.

– Скажи своим порнодружкам, что они получат деньги. Хотя на твоем месте я взял бы у них залог. Помни, ты за них отвечаешь.

Беллз пристально посмотрел на него.

– Я никогда ничего не забываю, Будда. Ты знаешь.

Капо ничего не ответил. Он протянул руку и поставил солонку и перечницу на место, рядом с сахарницей, в которой лежали пакетики с сахаром, и бутылочкой кетчупа «Хайнц». Потом направился к задней двери, и двое горилл бросились открывать перед ним дверь. Двое других прикрывали его сзади. Держа сине-желтый ранец под мышкой, маленький капо вышел на улицу.

Тоцци поставил стакан на раковину и спустил воду. Отвернул кран и помыл руки. Когда, откинув крючок, он открыл дверь туалета, Беллз сидел, развалясь, на стуле, руки его лежали на столе ладонями вниз. Глубоко задумавшись, он смотрел прямо перед собой.

Тоцци шагнул к нему.

– Все в порядке, Беллз?

Ростовщик механически кивнул, затем вдруг взглянул на Тоцци и ухмыльнулся.

– Да, все в порядке. А у тебя?

Тоцци пожал плечами.

– Отлично.

Беллз вновь уставился в пространство.

– У меня для вас хорошие новости, ребята.

В мужском туалете продолжала шуметь вода.

Глава 5

9.02 утра

Тоцци смотрел в окно на очертания Манхэттена по ту сторону гавани, по которой перекатывались неспокойные волны стального цвета. Он слышал, как наверху в душе льется вода и Живчик поет какую-то идиотскую песенку в стиле реп о том, что надо растрясти свои кости, хорошенько их растрясти. Вид перекатывающихся волн напомнил Тоцци завитки глазури на шоколадном торте, и он снова подумал о еде. Он устал, с похмелья болела голова и смертельно хотелось есть, но в доме не было ни крошки еды, потому что родители Живчика уехали на неделю в Атлантик-Сити, а самому Живчику и в голову не приходило купить чего-нибудь пожевать. Тоцци уже выбросил в мусорное ведро старые протухшие продукты, которые он выгреб из холодильника, куда залез, пытаясь найти что-нибудь на завтрак. Молоко, которое он вылил в раковину, уже напоминало прессованный творог, поэтому Тоцци пил черный кофе, дожидаясь, пока Живчик выйдет наконец из этого проклятого душа, оденется и они смогут пойти куда-нибудь поесть.

Сидя за кухонным столом, он сделал глоток из чашки с надписью «Нью-Джерси девилз» и поморщился. Он терпеть не мог черный кофе, но ему был необходим кофеин. Мысли его вертелись вокруг одного из тех чудесных греческих ресторанов, где ему нальют в кофе столько молока, сколько он пожелает, принесут слабо прожаренную яичницу и гору мелко нарезанного поджаристого мяса. Да, много-много домашнего жаркого с поджаристой корочкой – как раз то, что надо, чтобы набить пустой желудок. И конечно, тост. Из ржаного хлеба с маслом. Только бы Живчик вышел наконец из этого чертова душа.