Подпусти меня ближе

Больше не обращая внимания на своих заказчиков, я решительно направляюсь в сторону ринга. Толпа немного расступается, замечая меня, и, когда понимает, что скоро начнётся представление, начинает галдеть и провожать меня приветственными возгласами. Эмоции, преследовавшие меня по пятам с момента моей встречи с Розиной, скапливаются в одной точке, изнывая от желания взорваться и разлететься по всему моему телу.

Я хватаю микрофон, который мне протягивает одна из официанток, коротко улыбаюсь ей, забираюсь на ринг и машу ди-джею, чтобы он приглушил музыку. Когда шум немного стихает и уходит на задний план, я привлекаю к себе внимание посетителей.

— Скоро начнётся мой бой, — говорю я в микрофон, и мой голос разлетается по всему помещению. — Так что поторопитесь сделать ставки. Как обычно Шершень у барной стойки, — я показываю на девушку рукой, и некоторые из гостей оборачиваются, чтобы взглянуть на неё. — Что, народ, хотите увидеть настоящий бой? — вскрикиваю я, пытаясь завести толпу, и люди начинают улюлюкать. — Я не слышу!

Возгласы усиливаются — часть толпы направляется к Ане, чтобы сделать ставку, остальные окружают ринг, пытаясь оказаться в первых рядах и увидеть то, как я буду надирать задницу Антону. Кстати, где он?

Я осматриваюсь и замечаю парнишку недалеко от ринга. Возвращаюсь в угол, перевешиваюсь через тросы и отдаю официантке микрофон, после чего снова иду в центр. Делаю несколько выпадов, чтобы завести толпу, снимаю футболку и, улыбаясь, бросаю её в людей. Её ловит какая-то девчонка, и визги в первых рядах только увеличиваются. Я машу кому-то рукой, немного подпрыгиваю, разминаясь, затем облокачиваюсь спиной о тросы, пристально наблюдая за тем, как мой противник поднимается на ринг и замирает на противоположной стороне.

Облизываю губы — время тянется медленно, и моё нетерпение только увеличивается, а вместе с ним и всё остальное, вплоть до злости, пронзающей мои внутренность. Я смотрю на толпу, и глупая мысль о том, что где-то в этой каше может быть Соня, решившая вернуться обратно, путает все мои мысли. Я ищу взглядом в толпе девчонку, но лица незнакомые и расплывчатые. Всё превращается в сплошной круговорот, и я бросаю это дело. Снова смотрю на рыжего, оценивающе сколько по нему взглядом.

Его лицо, словно камень. Он так сильно боится или же просто не от мира сего?

Когда Шершень выходит на ринг и объявляет, что спарринг начинается, я довольно улыбаюсь, отстраняясь от тросов и оказываясь в центре ринга. Визги и крики уходят на задний план — Аня спускается вниз, позволяя мне властвовать в этом месте, и я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не ударить противника раньше времени.

Антон подходит ближе и останавливается напротив меня. Так, Егор. А теперь спокойно. Просто поиграй с ним и сделай так, чтобы твои удары были не такими сильными, как обычно. Я должен слить этот бой. Я должен проиграть. Я должен, иначе у меня будут проблемы.

Кто-то свистит, оповещая нас, что бой начался, и практически в этот самый момент Антон замахивается, чтобы ударить меня. Я не ожидаю такой внезапной атаки и с трудом уклоняюсь отступая. Отклоняю его второй замах рукой и пытаюсь дотянуться до лица. Несильно заезжаю ему в челюсть, почти промахиваясь.

Рыжий отшатывается и трясёт головой, затем уклоняется от моего следующего замаха, ударяет меня в голову, затем левой рукой, но в этот раз я успеваю прикрыться предплечьем.

Нужно проиграть, нужно проиграть.

Я отшатываюсь назад и натыкаюсь на тросы, снова смотрю в толпу, вспоминая Розину, и неприятное чувство сковывает моё горло. После встречи с ней весь мой мир перевернулся с ног на голову. Я то злюсь, то смеюсь, то хочу придушить кого-нибудь. Поверить не могу, что какая-то девчонка смогла выбить меня из равновесия, это же бред полнейший.

Нахрена вот она вернулась?

Я замахиваюсь и ударяю Антона ногой в грудь, заставляя его наткнуться на тросы и вернуться обратно ко мне, заезжаю ему под рёбра кулаком.

Что ей нужно от меня? Сидела бы в своём Питере до конца своей жизни и не вспоминала бы о моём существовании. А тут заявилась, на, Егор, встречай меня.

Меня неожиданно хватают за голову и ударяют колено в лицо. Боль пронзает моё тело, рёв толпы оглушает, и голова начинает кружиться. Я на автомате ухожу от замаха Антона, трясу головой, сплёвывая кровь, пытаюсь сфокусировать на нём взгляд.

Ещё и обвинила, что это я ей эти сраные письма шлю. Мне что, заняться нечем? Чёртова Розина! Как же бесит меня, твою мать!

Я сжимаю зубы и ударяю противника в челюсть — злость на Соню переполняет меня, и я тону в ней, словно в тягучей бочке с мёдом. Бесит, бесит, бесит…

Антон неожиданно падает на бок и больше не двигается, а я в замешательстве смотрю на его тело и не могу понять, что происходит. Он в нокауте? Да я же его совсем чуть-чуть задел, какой нахрен нокаут?!

Толпа ревёт ещё громче, и я с запозданием понимаю, что победил. Я, чёрт возьми, победил в заказном бою, в котором должен был проиграть.