Подранок - ответный удар (Бумеранг - 2) (СИ)

Труднее пришлось Кочану этот срок мотать. Зона беспредельная попалась, грева с воли нет. А кому слать-то? Мать покойница, а девка та, в общем-то, по вине которой первый пятерик оттянул, как его звать-то забыла. Но выстоял Виктор опять таки благодаря своему "тюремному ремеслу". Стукачи и другая подобная нечисть его как огня боялись, а со Смотрящим зоны он даже дружбу водил. И мог бы Виктор Кочанов влезть в высшую тюремную иерархию, да только по собственной воле отказался. Не его это стезя. Освободился Кочан со здоровьем никаким - его тощего да бледного самый лёгкий ветерок с ног валил, и дождинки едва к земле не прибивали. Постранствовал он по необъятной России месячишко - другой и осел в деревеньке одной. Хорошее место. Вода кристальной чистоты, воздух - сплошной озон, продукты без всякой там химии. Жильё и работу председатель тамошнего колхоза предоставил. Мировой мужик! Ни на что не посмотрел, никаких ксив не спрашивал. Посадил в свой "УАЗик" и привёз на озеро, бором сосновым обступлённое. Избушку на бережке показал, на лодку в камышах кивнул. "Браконьеры рыбу динамитом глушат, пояснил он. - Охранять надо. А то, что мастер ты по дереву, это тоже хорошо. Я тебя продуктами обеспечу, а ты взамен школьную мебель починишь". На том и согласились. Так с середины одного лета по середину другого жил Кочан на берегу озера и стерёг большую рыбью семью от беспредела заезжих браконьеров. Хорошо стерёг, по совести. После того, как он одному из этой братии веслом руку перехватил, реже они стали на озеро наведываться. Ну, разное бывало...

Озеро то от деревни в полукилометре лесом было, но Виктор ходил туда редко. Так, когда в магазин за солью и спичками, когда к председателю по делу. Не примелькался в общем никому. Разве что вдовушке одной, которая на его руки больше чем на мужское достоинство глаз положила. Привадилась она к нему. То починить что-нибудь просила, то по хозяйству помочь. Кочан не отказывал. Ну и здоровье его к тому времени более или менее поправилось, а бабёнка в теле была.... Сами понимаете. Вдовушка в этом не отказывала. С её уст узнавал Виктор все новости деревенские, но не очень-то они его интересовали. Вот только одна весточка немного удивила. Оказывается, проживал в этой деревеньке человек в мире уголовном авторитетный. Кочан много слышал о нём, но лично познакомиться не довелось. Да, в общем-то, и не горел он этим желанием.

Зиму Кочан в избушке своей перезимовал. Весна пришла, а за ней и лето. Так и жил бы он верно здесь до скончания своих дней, не случись на озере ему вверенном беды, после которой Виктор, хоть и виновным не был, местечко это насовсем оставил...

Немногим больше года Кочан волей наслаждался. Видно, неотступно следовал за ним злой рок. В каком-то городишке, горожанином которого хотел он стать , вышел у него косяк с ментами. Слово за слово, не сдержался горячий по натуре Кочанов и засветил мусору по физиономии. И вновь, привет тюрьма! Новый пятерик впаяли. Жизнь и законы за колючей проволокой ему не в обновку. Тем паче и авторитет не малый по предшествующим ходкам у него имелся. С этим всё в порядке было. А вот здоровье вновь поломалось. Но выстоял и в этот раз. Освободившись, понял, что если будет ещё одна ходка, то она станет последней в его жизни - мёртвых в тюрьму не сажают. Руководствуясь этим умозаключением, Виктор тихо - мирно пришвартовался в бухте первого попавшегося на пути города и, плюнув на свою гордыню, пошёл в батраки к Пухлякову. Иван Григорьевич по началу скривился, о тюремном лихолетье Виктора узнав, но, воочию убедившись в его столярном мастерстве, махнул на это рукой.

Жил и работал Кочан у своего хозяина и на судьбу не жаловался. А жаловаться и некому было. Да и не из тех он был, кто слёзы в чужую жилетку проливает. Радовался Виктор каждому прожитому дню. Радовался делу, рукам послушному. Просто радовался тому, что было.

В секторе Кочанова всегда был полный порядок. Инструмент по полочкам разложен, верстак в идеальном состоянии, ничего под руками-ногами не мешается. После каждого сотворённого изделия Виктор тщательно вычищал своё рабочее место и даже не ленился водичкой пыль прибить. Производительность труда мастера была высокой. За день три гроба мог смастерить. Да ни каких-нибудь второсортных, а высшего качества. Доска к доске, гладкие, ровные, ткань без единой складочки. В общем, не стыдно покойника в такой "домик" класть. Тот, кто покупал, оставался довольным, и у доки душа радовалась.