Подранок - ответный удар (Бумеранг - 2) (СИ)

- Д... Д-да. - От одного только вида Тамарина, напоминающего медведя-шатуна, Василий начал заикаться.

Валентин Андреевич всё-таки решил применить ещё немного страшилок для окончательного подавления воли заключённого.

- Нет, ты ещё не понял! - гадливо сощурился Тамарин. - У тебя всё ещё впереди. И постоянные побои с унижениями в камере, и карцер на хлеб и воду, девяносто процентная возможность подхватить туберкулёз. - Валентин Андреевич всё это время не отводил глаз от заключённого. Потому как мелко задрожали его губы и побледнели щёки, пришёл к неутешительному для себя выводу - перегибает палку. Этак и на больничку с расшатанными нервами новенького придётся отправить. Это в планы Хозяина не входило. И он сменил тон на слащавый.

- Но знаешь, уважаемый товарищ заключённый, можно все этого избежать. И тянуть свой срок вполне сносно. В общем, у тебя есть шанс.

- Что я должен для этого делать? - стараясь справиться с громким лязганьем своих зубов, спросил Василий.

- Вот это уже другой разговор, - словно масло по сковороде разлилась по широкому лицу Хозяина радушная улыбка, обнажающая два ряда белоснежных крепких зубов.

Потом пошёл инструктаж: как вести себя после "выводки", чтобы быть вне подозрения сокамерников, как сними общаться, какого рода информацию собирать и как это делать и ещё многое из тонкой работы стукача.

- Но знай, Василий, - Тамарин сознательно перешёл на имя заключённого, чтобы ещё боле расположить к себе своего нового "подсадного", - ни водкой, ни колбасой за твои успехи я угощать тебя не стану, ибо тут же тебя раскусят. И ещё вот что: лажанёшься хоть в одном пункте этой инструкции - пеняй на себя. Ничем не смогу тебе помочь. Но особо не переживай. Надолго я тебя в четвёртой камере не оставлю - переведу в хозчасть. А при первой же амнистии похлопочу. Обещаю. - Здесь Тамарин нагло врал. Не собирался он стукача ни переводить, ни хлопотать за него при первой же амнистии. Стукач останется в четвёртой до самого звонка. Не хватало ещё искать себе нового сексота. Но Василий поверил.

- Итак, ты всё уяснил и запомнил?

- Да, - утвердительно кивнул Стрельцов.

- А, Вася, чуть не забыл, - спохватился Тамарин. - Ты должен пройти в камере обязательную прописку. Традиция, - пожал плечами Хозяин, - и ничего тут не поделаешь. Бить будут. На стойкость проверять. Думаю, что выдержишь.

Василий невольно содрогнулся, но быстро взял себя в руки. "Лучше один раз перетерпеть, чем постоянно быть битым", - решил он.

Тамарин вызвал конвой. Но вместо тех двух сержантов в дверь кабинета Тамарина просунулась рыжая голова заместителя оперчасти.

- Разрешите, Валентин Андреевич.

- Пошёл вон! - побагровел Тамарин.

Тут же заместителя оперчасти сменил конвой. "Чёрт, неужели лажа вышла? раздосадовано подумал начальник тюрьмы, но тут же поспешил себя успокоить: верно, толстяк не разобрал моего имени". После того, как конвой увёл заключённого, Хозяин вызвал к себе не осторожно назвавшего при новом сексоте его имя заместителя оперчасти и устроил ему такой разнос, что тот не выдержал и подал рапорт об увольнении. Тамарин подписал.

Ну что ж, новый пассажир чист и западло за ним не числится, но "прописку" пройти обязан. Били вполсилы, не издеваясь. Стрельцов выстоял. И потекла лишённая разнообразия, серая жизнь заключённого. Но стукач своё дело делал. Шмоны проводились внепланово, хаотично и всегда заканчивались тем, что в четвёртой хате находили то, что тюремными правилами строго запрещалось. И всё чаще "резиновая" жизнь зэков четвёртой хаты растягивалась по их спинам резиновыми дубинками вертуханов, и всё чаще разнообразие в неё вносил карцер.

Крепко призадумался Коготь. Он Смотрящий, и ему эту беду разруливать. Он понимал, что в хате поселился стукач. Но кто? Из "недоверенных лиц" им мог быть любой, равно как и из "доверенных". Вычислять нужно, а без спеца - это голый номер. Вот тогда-то Коготь и пригласил к себе Кочана.

Сексот делал своё дело предельно аккуратно и без накладок. Но после появления в камере высокого, нескладного, худощавого гостя с холодным хитрым взглядом, он сразу понял, что в подозрении, и этот человек по его душу. Битюга облепил противный страх. Облепил с ног до головы, но он всё-таки смог разорвать эту липкую паутину и старался вести себя спокойно и непринуждённо. Василий давал сто очков вперёд, что уже встречался с этим типом. Но где и когда конкретно вспомнить не мог.

Мужик назвался Кочаном. Больше говорил "ни о чём", спрашивал о каких-то мелочах. В целом, ничего подозрительного в его речи Стрельцов не обнаружил. И облажался бы профи, будь известна стукачу одна деталь. Но, увы, о том, что имя Хозяина строго засекречено, сексот не знал. Да и не предупреждал его об этом никто. И Василию имя начальника тюрьмы было неизвестно до тех пор, пока не услышал он его из уст какого-то рыжего мента, заглянувшего в кабинет своего шефа.